— Очень интересно, — задумчиво протянул Влад. — Что же вы молчали до сих пор по этому поводу?
— А вы не спрашивали, — сарказм пропитал каждое слово Гвен.
— Сейчас мы с вами по одну сторону баррикад и в ваших же интересах, чтобы убийца был пойман, как можно быстрее. Иначе рискуете стать следующей жертвой. Что-то подсказывает мне, — поставив пустой бокал на стол, проговорил Влад, — что все не так, как кажется на первый взгляд. Все куда прозаичней и, полагаю, хочется вам того или нет, но все крутится именно вокруг вас.
— С чего бы это? Я-то тут каким боком? — возмутилась Гвендолин.
— Подумайте сами, — подбросив несколько поленьев в огонь, сказал Дракула. — Мало того, что все началось именно с вашего приезда, так еще и убивают девушек, похожих на вас. И если мы сможем понять, чем вы не угодили убийце, то выясним и его личность.
— Совпадение, — отрезала Гвен. — Я даже представить не могу, чтобы мной кто-то заинтересовался настолько, — она выделила последнее слово.
— Что-то слишком много совпадений, не находите? — с иронией в голосе спросил Дракула.
— Ну, в жизни всякое бывает. И, кстати, о совпадениях. В первый день, когда мы только приехали в Тырговиште, я вас видела. Я вспомнила вашу машину, припаркованную в переулке возле гостиницы, и этот кошмар, который мне приснился накануне… Сначала я его не поняла, но теперь… — она многозначительно посмотрела в бездонные черные глаза Влада, ища в них ответы на свои вопросы. — Что вы скажите в свое оправдание?
— Даже не буду пытаться. Мои поступки и мои мотивы никого не касаются, — отчеканил Дракула.
— Интересно получается! — не выдержала Гвен. — А вы не думаете, что рядом с вами находятся люди, которые заслуживают того, чтобы знать, что с ними же и происходит? Я не хочу быть безвольной куклой в ваших руках и с этого момента…
— Забываетесь, мисс, — бросил князь, оборвав пылкий монолог своей гостьи на полуслове. — Вы, видимо, не осознаете, с кем говорите?
— Да что вы? И что вы сделаете? — Гвен отчетливо понимала, что играет с огнем, но сдержаться уже не могла. Она вдруг сообразила, что стала разменной монетой, обычной пешкой в игре, которую мастерски вел Дракула, и была от этого просто в бешенстве. Гвендолин не привыкла, чтобы кто-то вот так бесцеремонно вторгался в ее жизнь и распоряжался ею, делая из нее послушную марионетку. Упиваясь свой злостью, Гвен напрочь позабыла об инстинкте самосохранения, откровенно провоцируя князя.
Гвендолин даже не поняла, что произошло в следующий момент — все тело как-то враз стало ватным, ноги отказывались держать свою хозяйку, поэтому она от греха подальше снова села в кресло. Упасть к ногам нахально улыбающегося вампира Гвендолин вовсе не желала. По всей вероятности это была ее последняя здравая мысль, потому как мгновение спустя ее сознание отключилось, вверяя целиком и полностью во власть Дракулы. Сколько продолжалось беспамятство она не знала, так как полностью утратила контроль над собой. Но ощутив резкую боль в руке, Гвен вскрикнула и несколько раз мотнула головой, сбрасывая невидимые оковы. Как же ей хотелось в тот миг, чтобы все, что сейчас происходило, происходило не с ней, но у судьбы, видимо, сегодня было своеобразное чувство юмора.
Гвендолин стояла посреди комнаты, прижатая спиной к груди вампира, его левая рука была на ее шее, готовая в любой момент сдавить горло. Второй он держал ее руку, ладонь которой была залита кровью. Гвен в шоке смотрела на свою правую руку, крепко сжимающую серебряный нож, с лезвия которого стекали алые капли. Вернув нерадивой бунтарке сознание, вампир продолжал удерживать ее волю, заставляя уже осмысленно продолжать резать себе руку.
— Что? Что вы делаете? — только и смогла выдавить Гвен.
— Вот это называется быть безвольной марионеткой в чьих-то руках, — заметил Влад, поднося раненную ладонь Гвендолин к губам и целуя ее, пробуя на вкус кровь.
Сейчас Дракула прекрасно осознавал, как можно порвать шедевр живописи или раздробить молотком прекрасную статую… Хрупкая девушка, застывшая в его стальных объятиях и боявшаяся не то, что пошевелиться, казалось, Гвен вообще забыла, что нужно дышать, сводила его с ума. Ее замешательство стало наградой для вампира — как и ужас, застывший в ее взгляде, который ей так и не удалось скрыть. Ощущение безграничной власти пьянило не хуже дорогого вина. Как же давно он не испытывал ничего подобного.
— Однажды мы все умрем и не имеет значения — как, важно — за что?.. — едва слышно произнес Владислав на ухо Гвен, обжигая ее щеку льдом при каждом слове.