*******
Яркое августовское солнце уже клонилось к закату, но все еще заглядывало в каждый дом древнего города, радуя его жителей своими золотисто-медными лучами. Добралось оно и до старого мрачного особняка, окна которого всегда были плотно закрыты тяжелыми портьерами, но сегодня дневное светило заполучило всегда холодное строение в свое безраздельное пользование и тут же принялось блуждать по комнатам, освещая каждый их уголок и согревая толстые стены. Его несмелые лучики переходили из помещения в помещение, лаская своим теплым светом все, что попадалось на их пути. Не стали исключением и покои грозного хозяина имения. Проникнув через приоткрытые черные шторы, они сначала коснулись резной спинки кровати, затем лица все еще спящей на ней девушки, озаряя золотом ее поистине ангельскую красоту: бледную гладкую кожу, едва заметный румянец, изящные черты лица, розовые губы и разметавшиеся по огромной подушке в полном беспорядке пепельные локоны. Затем настырный свет прошелся и по мужчине, который подобно древнему могучему дракону, охраняющему свое сокровище, сидел рядом с кроватью.
— Мисс, у вас, смотрю, появилась дурная привычка просыпаться в моей постели, — слегка усмехнувшись, произнес Дракула, сидящий в глубоком кожаном кресле у камина с бокалом в руке и наблюдающий, как Гвендолин, с трудом раскрыв глаза, усаживается на огромной кровати, жмурясь от все еще ярких лучей. Влад также слегка отклонился влево, чтобы солнечный свет, так нахально оккупировавший его дом, не бил прямо в глаза.
— Если это случится еще хоть раз, — еле слышно прохрипела мисс Оллфорд, — пристрелите меня.
— Что именно, пробуждение или…
— Вы же меня прекрасно поняли, князь, — перебила Гвен Влада. — В очередной раз убеждаюсь, что вы законченный садист и вам доставляет истинное удовольствие издеваться над простыми людь… — Гвендолин оборвала собственную речь на полуслове, проверяя свою шею. — Я? Вы?
— Нет и нет, — отсалютовав Гвен бокалом, ответил Дракула.
— Но вы же?..
— Это был своего рода отвлекающий маневр. Вот только я немного перестарался с дегустацией, потому-то вы сейчас настолько слабы. Но видели бы вы лицо своего дорогого Ван Хельсинга, — мечтательно протянул Дракула.
— Господи, так это все правда? Вы действительно его убили? — застонав от бессилия, усталости и пережитого шока, произнесла Гвендолин.
— А вы уже по нему скучаете? — саркастично поинтересовался Дракула. — Желаете присоединиться?
— Помнится, вы мне как раз пророчили скорую смерть, но почему-то изменили свое решение. Чем же я заслужила подобную честь? — она сделала акцент на последнем слове.
— Разделить со мной вечность вы всегда успеете. Играть с вами в кошки-мышки куда интересней, — снова усмехнувшись, ответил Владислав, ловко увернувшись от стакана, запущенного в него Гвен. — Вы заставляете мое давно остывшее сердце вспоминать о прелестях земного бытия, разжигая в нем чувства, о существовании которых я уже и позабыл за все эти столетия. Вы своим присутствием буквально заражаете меня жизнью, — произнес Дракула, в упор смотря на Гвендолин и читая ее, словно открытую книгу. — Хотя, если уж быть полностью откровенным, то вы за последние дни столько всего пережили, что ваши моральное и физическое состояния в данный момент оставляют желать лучшего, добавьте сюда мою несдержанность, — князь наградил свою гостью наигранно-виноватым взглядом, — вы бы просто не выдержали превращение. А как я говорил раньше, ваша смерть пока в мои планы не входит.
— А как же мгновенно проходящая боль и… что там дальше было, не помню, — устало переведя дыхание, сказала Гвен, внимательно наблюдая, как Влад, подойдя к прикроватной тумбочке, где стоял кувшин и еще пара стаканов, наполняет один из них водой.
— Держите, — он протянул Гвен спасительную жидкость, на которую та набросилась с такой жадностью, словно не пила по меньшей мере лет сто. — Вы что до сих пор верите в эти бредни, придуманные Стокером и Голливудом? Могли бы уже сделать соответствующие выводы, — князь снова взял свой бокал и вернулся в кресло, удобно устроившись в нем.