Вознесшись на вершину, нужно знать, что впереди пропасть этих вершин, обращённых в преисподнюю, нужно помнить, перед кем лежит твоя щедрость за это, лишь так можно сохранить благодарность тому, кто протянулся ступенями, чтобы было по чему ступать, устанавливая нерушимые связи от крайних глубин Бездны к сокровенному Дьяволу… Неоплатный долг при вратах Ада.
Necessitas и necare — родственны для того, кто обратился вовнутрь себя, кто, на руинах души возведя Цитадель, отстоял сердце тёмного доминиона. И чем, бесспорно, может владеть Бессмертный, кроме неизменной, однажды им избранной верности?
Только Ответственность делает истинно свободным. Только Честь позволяет сохранить эту Ответственность.
Ад — наша Честь и мера нашей Ответственности.
Для кого доказательством бытия Ада являются чудеса, тот будет обманут собой.
Кто испытывает страх перед своими глубинами, тот не постигнет Ада.
Сердце завоевателя должно быть раскаленной лавой, но и превращаясь в камень, оно должно оставаться открытым. Нужно слушать голос Дьявола глубоко внутри своих сердец, и только тогда вполне понимать друг друга. И только то вправе считать своим, что сумеешь превзойти в верности.
Воспринимая Ад без благости, таким, каков Он есть, не расправляя на себе тени Ада в складки удобных одеяний для людского естества, не отбрасывая призраков рассудка на внутренние полотна начал божественного совершенства, нужно твёрдо осознавать, нужно помнить, что извращение внешних форм способствует изменению внутренней сути, и нужно продолжать с суровой беспощадностью творить в себе метаморфозы, глубоко вгрызаясь в непогребённый тлен, выходя за грань в серебряной плоти неузнаваемо изменённого существа.
Проникая в изменённые масштабы, в неизмеримые перспективы, не умаляя Зла в постижении того, что можно испытать только собой, должно быть в развитии, превосходя собой все мотивы и возможности индивидуальной человеческой свободы, понимая — Ад невозможно насытить единственной человеческой душой, как невозможно ни объять Его разумом, ни увидеть глазами, только ощутить, но не объяснить беспомощной человеческой разумностью, ибо в нашем вчера Он будет уже другим для нас, чем сегодня.
Разрушая души, постигая беззаконие в чувствах, становясь опустошённым внутри, обглоданным до костей в хищной глубине, нужно помнить, что существует на руинах всего сущего, что нарождается в реальности Ада… Из множества — Единый… Ад… И должно твёрдо осознавать, выковывая себя во Ад, что единственная тропа выражения проклятого лежит через родство с изначальным проклятием.
Нужно уметь побеждать, и побеждать достойно, вечно познавая аспекты Ада — непостижимый Ад в Его непостижимой реальности, превыше всего ценя знание о том, что было вытравлено из бренной памяти и стёрто из ожидающего сердца, и быть ответственными перед собой, более чем когда-либо. Воздавая Аду, ничто не окажется малым на этом пути, и достоин чести брать тот, кто способен жертвовать в своём служении Знамени, Имени, Принципу и всему тому сокровенному в себе, что пребывает неизменным в Чести, в единожды данном обещании, в постижении цены изреченных единожды слов…
Наша хвала Сатане; Ода нашему дому…
XXXV
Мы — Змей, пронзающий вселенную, Saraph, принявший землю в свои бесчеловечные объятия… Нам дано рвать её порабощённые покровы и раздвигать чертоги погибели, бесконечно исторгая из себя иные миры и чужеродные пространства; её грубая плоть — наковальня для нашего успеха, и нам дано выковать сердца стальных големов, что сокрушат её скорлупы, нам дано вбить своими ударами в тартар её закостеневший дух… пожрать её сокровенные кости и выпить её замершую кровь… возобладать в решающем coup de grace …
Вырезая из живой плоти губящие её принципы, извлекая на свет то ненасытное, исполинское чудовище, что сокрыто в сумерках земли, высвобождая её нелюбимое дитя из утаенной в тени обители, нежеланный плод её отягощённой, жаркой утробы, нам дано воплотить всех её многочисленных фантомов, и увидеть сошествие Зла в её истерзанную обитель… и принять кровавый итог бремени бессмертных в родовых конвульсиях холодной бесконечности…
Возобновлённым движением темнейших здесь, мы будем отмщены, невзирая на собственные утраты, шаг за шагом отнимая у земли её время, миг за мигом наблюдая, как вырастают хищники своей крови, как вырываются из чужих гнезд оперившиеся птенцы, вкушающие чужую боль и чужую радость, чужую смерть и чужие, вечные жизни. Мы можем нести свои тяжёлые диадемы, свои нелегкие победы, свои титанические скорби и бронзовые сигиллы вперёд, отмечая границы новых царств, расширяя пустоши новыми руинами; но что поможет нам отнять у земли её превосходящую слепую жестокость, сокрушить её тотемные, окровавленные столпы, что поможет нам самим не восстать в чёрном прахе тенями её былого бездушия, и не оказаться милосердней её погибели, что поможет нам не уповать на своё собственное бессмертие и нечеловеческий удел в непрерывном преодолении недостигнутого ею совершенства?…
Преследованием зыбких химер в ускользающем небе истоптаны её просторы, пустыми увлечениями и скотским равнодушием замараны небеса над ней, бесцельным существованием многих испещрены недра её святилищ, волчьим инстинктом замерли следы на холодной земле, зияющие раны преступного ожидания, когда же восстанут гении дьявольского духа, чтобы продолжить путь.
Нам дано продлить до беспредельности миг пожинающей время агонии, нам дано увидеть, как воля целого мира окажется неспособной поставить на колени единственного человека, противопоставляющего ей всех targallu собственной дерзновенной воли; нам дано привести к главенству над человеческой судьбой мудрость его закалённого сердца, и принять его, как родственного нам, пожирающего свои креатуры, утоляющего свой терзающий голод в хищном метаболизме Зверя. Что воспрепятствует нам тогда вырвать проклятых сыновей земли из-под тягостной опеки погребальных сфер, и стравить с цепи всех демонов своего духа?…
Злая молодость человеческого мира играет его обломками и смотрится в глубины тёмных вод с нетерпением древнего порока, с непреклонностью искушённой старости превосходя себя в долгом возвращении к неразделённому могуществу за чертою греха и невинности; так ступают на марше в несгибаемых когортах суровые хищники скудной земли, обретающие себя в отвержении ценностей подневольного рода, в постижении истинной сущности войны, преодолевающие себя в демоническом преображении. У них усталые лица, им некогда быть молодыми в этой битве у врат Вечности. Их крепость готова испытать на себе всю мощь рухнувших на них стен, их человеческие дома догорают за их спинами, их воля нерушима, их честь не запятнана изменой…
Немногие, оставшиеся в живых, способны добровольно разделить тяжесть войны и осмелиться принять на свои плечи бесчеловечное бремя Дьявола, избирая жизнь, как подобие, но всё же жизнь, жизнь, лишённую радости жизни, неуютную жизнь на краю пропасти, но всё же жизнь, жизнь необходимую для них и неотъемлемую от Рока в Бездне. Они мудры и опасны своей жертвенностью, полной самоотдачей раскрываясь ради исключительной победы, нерастраченной глубиной своего природного могущества устремляясь в прорыв на ощетинившиеся кольями преграды. Глубокие шрамы, избороздившие их души, ущелья, наполненные первобытной Тьмой, демонстрируют — они будут неумолимы во всём, что касается их выбора, они неодолимы и не испытают страха перед лицом опасности. В непрерывной борьбе за будущее они разрушают себя, обрекая тех, кто рядом с ними, на неизбежную погибель, и мы не солжём им, принимая их разрушение как должное, как кровавую награду, как плату за труд, говоря им, что обладатели всей тьмы совершенств — не совершенны, но способны быть лучшими даже в этом сознательном несовершенстве.