— Проблемой? — Поинтересовался Кай, разгоняя мрачность.
— Она убивала, не думая о последствиях. В отчете, который мне получилось раздобыть, — мама бы меня убила, если бы я попался, — короче, в отчете сказано, что они сотрудничали с одним из ее братьев, Кэмпбеллом. Не только из-за Леи, но и из-за... — Макс вдруг смолк.
— Что такое? — Испугалась Лили и подскочила ближе.
— Помнишь я говорил тебе о Молоте ведьм? Оказывается, у охотников была копия. Оригинал все это время был у Оруэлла, об этом он писал в блокноте.
Макс свернул окно с базами данных и открыл переводчик на латинский. Введя «Молот ведьм», в переводе высветилось «Malleus Maleficārum».
— Что ты хотел проверить? — Лили опустила ладонь на плечо, но Макс никак не отреагировал.
Он достал бумагу и ручку и начал что-то писать. Это были имена.
Мэттью. Адриан. Лея. Ева. Фэй. Истэн. Кэмпбелл.
Оруэллы.
Потом он выписал латинское название Молота и вывел корневые слова.
Malefic. Ведьма.
— Почему под их именами скрывается слово «ведьма»? — Лили наклонилась ниже, чтобы видеть то, что написал Хорн.
— Меня больше интересует, почему оригинал трактата о ведьмах у вампирского семейства.
На время этот разговор и задания в южном корпусе были забыты. Друзья старались отвлекаться, отмазываясь учёбой, потому что уже наступил декабрь, а значит совсем скоро экзамены, в том числе и по факультативам, итогом которого был проект.
В первые дни декабря выпал первый снег. Лили сменила свое пальто на белый пуховичок. На голове появилась вязанная красная шапочка со снеговиками и огромным белым помпоном на макушке. Такие же варежки и шарф. Она вытащила Макса на прогулку в выходные.
— Я ведь не хотел выходить на улицу, — жаловался Макс, потирая мокрый нос от упавших на него снежинок. Сам он был в той же куртке, что и ходил осенью.
— Не будь таким занудой. Первый снег же!
— Упало всего пару снежинок, а ты уже сменила гардероб. Могу поклясться, под курткой у тебя свитер с оленями, а комната уже украшена к Рождеству.
— Ты что это, следишь за мной? — Она опустила взгляд вниз, будто могла видеть свитер под курткой.
— Что? Я угадал?
— Дурак! — Она ударила его кулачком в плечо, а Макс лишь рассмеялся, ускоряя шаг.
Пока Лили догоняла его, она чуть не поскользнулась в каше из снега и воды. Но Макс быстро подскочил и схватил её за талию.
— Боже мой... — простонала девушка, выдохнув с облегчением, она встала.
Сейчас они стояли посреди улочки плотно прижимаясь другу к другу. Макс все так же держал руки на ее талии, а Лили сгребла ткань его куртки в ладонях на плечах, насколько это позволяли сделать варежки.
Они смотрели в глаза друг другу, не замечая прохожих, спешащих по своим делам. Лили же, не ослабляя хватку, потянулась вперед, чтобы встретиться с его губами. Они были холодными, но мягкими. Девушке захотелось целовать его дольше, чтобы согреть.
— Ты чего, замёрз? — Спросила она, стягивая шарф.
— Я не привык к такому холоду.
— Ах да! Ты ж мой калифорнийский парень!
Она заботливо обвязала шарф со снеговиками вокруг его шеи и застегнула куртку до подбородка.
— Парень? — Спросил Макс, улыбаясь.
— Конечно. Только ты имей в виду, со мной сложно.
— Да и я не простой дурачок.
— Идем уже скорее, дурачок, а то превратишься в ледышку, тогда я тебя не донесу.
Лили схватила его за руку и потянула вниз по улице. Она вошли в кафе, в которое ходили ещё в сентябре, когда Макс сказал, что у него аллергия на многие продукты. Они заказали маффины и напитки — Макс кофе, а Лили зеленый чай.
— Клянусь, когда-нибудь я поведу тебя в одно кафе в Лондоне. Там потрясающие булочки.
— Ты бывала в Лондоне?
— Всего один раз. У Скотта выдался отпуск, и он решил свозить меня куда-то. А ты?
— Я бывал лишь в Лос-Анджелесе, Фонскине и Дублине. — Он откусил маффин и запил кофе. — Если бы год назад мне сказали, что я буду учиться в Британии, я бы не поверил.
— Почему?
— Потому что у меня был долгосрочный контракт. Но через некоторое время закон сменился, и я смог расторгнуть его. Тогда я думал, какое это счастье. Но мама не хотела меня отпускать. Да и СиДжей тоже. Как-то они слишком сильно обо мне беспокоятся. И голос у сестры был какой-то странный во время последнего звонка. — Он вдруг посмотрел на Лили. Она улыбалась, уперев голову в ладонь. — А ты чего не ешь?
— Просто слушаю. Ты так редко говоришь, что для меня это удивительно. Обычно говорю я. Ты... — она хлебнула из кружки, — так мало говоришь про маму, про сестру.
— Хочешь, чтобы я рассказал о них? — Спросил Хорн, и Лили кивнула. — Думаю, это вызвано тем, кем я был. Я всегда мало говорил обо всем этом. И ты прости, но даже все случившееся не сильно подбивает меня рассказывать все.