Макс сделал слишком большой шаг вперёд и обхватил её руками. Лили удивленно заморгала, а потом сомкнула руки за его спиной.
Стоя на дороге, чувствуя тепло его тела, Лили ощутила облегчение. Будто все жизненные проблемы отступили, а секрет их решений крылся в этом — в чьем-то тепле. Она вдыхала его запах, от которого кружилась голова — он пах лучше, чем кто-либо из ее знакомых. Если же Лили поймают охотники, и она встретит его тетю, то непременно похвалит ее вкус.
Усмехнувшись своим мыслям, Лили неохотно отстранилась.
— Дальше я сама. — Она улыбнулась ему. — Поговори с Каем. Уверена, ты подберешь нужные слова, чтобы разговорить его. А дальше он сам тебе все выложит. Спокойной ночи.
Лили отошла от Макса, а он ощутил, как ветер обдувает его. Тепло, которым делилась Лили, исчезло. Макс закутался потеплее.
Кай лежал в кровати, смотря в потолок. Он уже успел сходить в душ и переодеться.
— Ты скоро встать не сможешь, — сказал Хорн, раздеваясь.
— Сверхплан по тренировками еще никогда не был некстати.
— Значит, впервые за всю историю будет. Планируешь об этом молчать и перекачаться к концу месяца?
— До конца месяца не так много. — Хенсен перекатился на бок и уставился в стену.
Макс понял, что скоро начнется ноябрь. Годовщина смерти папы.
Он сел на кровать, смотря на свой стол, где его ждала невыполненная домашняя работа. Но она ещё подождёт.
— Не вини Лили за то, что она мне рассказала о твоей семье, — Макс сам чувствовал эту вину. — Она хотела как лучше.
— Она всегда этим прикрывается. — Рявкнул сосед, резко сев на кровати. — Вот только всегда выходит только хуже. Поверь мне, всегда. Она не имела никакого права разглашать информацию обо мне.
— Только если эта информация конфиденциальна. — Как можно спокойнее ответил Макс. — Но информация, которую, как ты сказал, разгласила Лили, была в общем доступе. Стоит всего лишь погуглить твое имя, а запрос выдаст Розали Хенсен. Ее биография, фотографии, как с тобой, так и без. И кучи статей с расследованиями, почему же сын популярной блогерши не общается с матерью, живет ли он за счет средств родителей или нашел альтернативу...
— Замолчи! — Прошипел Кай, зажмурив глаза. — Им плевать на меня, всегда было плевать.
Макс молчал, давая возможность выговориться.
— Даже то, что я был умнее остальных не прибавило им любви ко мне. Их просто не интересовало воспитание. Я с самого рождения был цирковой обезьянкой, которую мама выставляла напоказ, водила на вечеринки, чтобы повысить интерес к ее персоне, заставляла меня участвовать в ее дурацких постановках. Все это — излишнее внимание, строгость, отсутствие родительской любви, иногда побои, когда я сильно капризничал, — все это сильно сказалось на мне. Я научился подстраиваться под людей и их желания. И только оторвавшись от них, я смог вернуть свою личность, как я думал, но я то знаю, что я уже не тот. Думаю, отчасти из-за матери у меня и не получается с девушками.
Кай усмехнулся, и у Макса появилось несколько вопросов. Но Хенсен ещё не договорил.
— Но с Лили, с Бетти и с тобой мне не нужно подстраиваться. Вы принимаете меня тем, кем я стал. Даже если порой я поступаю неправильно. И это я ценю... — Кай тяжело вздохнул. — Это я ценю в нашей дружбе.
Макс опустил взгляд. Что ему ответить? Поблагодарить? Поддержать? Подтвердить его же слова?
— Ты все ещё чувствуешь что-то к Лили? — Вопрос сорвался с губ раньше, чем Макс принял решение его задать.
— Нет, — с отвращением сказал Кай. — А она, видимо, да. Она всегда ревностно смотрела на Бетти. Странно.
— Лили правда ревнует. Но и ей ее же логика не подчиняется. Думаю, проблема кроется в другом.
— И в чем же?
— Понятия не имею. — Макс на секунду другую замолчал, уже принимая осознанное решение для следующего вопроса. — А у тебя что-то с Элизабет?
Кай вскинул брови.
— Нет! С чего ты это взял? — Вопрос застал его врасплох, пусть и ответ был точным.
— Просто спросил. Прости.
Кай повернул голову к тумбочке. Заметив, что что-то там не так, он взял в руки открытку, которую совсем недавно брала Лили. Раньше Макс даже не замечал ее, но теперь обратил внимание. Открытка явно была ко Дню Всех Влюблённых, красная, с огромным сердцем. Что было внутри, он увидеть уже не смог, но что-то подсказывало, что открытка была от Лили, возможно, со времен, когда они ещё встречались. Кай все ещё её хранил. Зачем? Как напоминание? О хорошем или плохом?
— Ты с ней спелся, — внезапно сказал Хенсен, вернув открытку на место. — Действуешь, как она. Манипулируешь. А я, дурак, на них ведусь.
Макс хотел все отрицать, сказать, что он и не думал о таком. Но он ведь правда вынудил Кая признаться в том, о чем слышал от Лили и прочел в Интернете.
— Такое случается, когда живешь со злобной сестренкой.