Если б у него и взаправду были теперь полны карманы, он угостил бы Миладку с Силушкой. Бобеш знает, как они любят сладости. Миладка, наверное, снова позвала бы его к себе домой посмотреть на золотых рыбок. Но он не пошел бы…
Гонзик вывел Бобеша из задумчивости:
— Беги домой, беги, — и толкнул Бобеша.
Но только Бобеш сделал шаг, как Гонзик схватил его за рукав и тихонько сказал:
— Постой, Бобеш. Знаешь что? Мы сделаем все наоборот. Я дам деньги тебе, ты будешь покупать, а я что-нибудь стащу. Ты знаешь, я буду осторожен и возьму только тогда, когда бабка не станет смотреть.
— А если бабка все-таки заметит?
— Ничего не заметит. Но ты должен долго-долго выбирать. Бери штуку за штукой, чтобы она все время смотрела на тебя. А теперь на, пососи еще немножко полено… Вкусно, а?
Бобеш взял «полено» в руки, но в рот положил не сразу. Он еще не решил, пойти ему с Гонзиком или нет.
— Ну, как же, Бобеш, пойдем, а? Вот тебе два крейцара, пойди что-нибудь купи. Только ты должен спрашивать: «Сколько это стоит? Сколько вон то? Почем эта конфета, почем та?» И так все время. В общем, перебирай все подряд. А потом то, что я стащу, мы разделим пополам.
— Но ведь это же будет все краденое.
— Почему? Не совсем краденое, — сказал Гонзик.
— Как же так не совсем, если ты стащишь?
— Но ведь мы у той бабки что-нибудь и купим. Правда? А это только как добавок. Вроде как бы тоже купленное, только бабка об этом ничего не знает. Ты понимаешь? Я раньше, как и ты, боялся. Но знаешь Польду из пятого класса? Он мне вот так же все объяснил и я уже больше не боюсь. И вообще не принимаю близко к сердцу.
— Ну, все-таки, знаешь… — противился Бобеш.
— Что — все-таки?
— Я не знаю…
— Ну, если не знаешь, так бери деньги, и пошли. Пойдем прямо сейчас, а то около бабки соберется народ.
Бобеш взял деньги, но еще ничего не решил. А Гонзик тянул его за рукав. Бобеш раздумывал, но, представив себе веселое, улыбающееся лицо Миладки и угостив ее в своем воображении конфетами и печеньем, он даже не заметил, как положил обсосанное Гонзиком «полено» себе в рот и пошел за ним.
— Полено ты можешь, Бобеш, дососать, — разрешил Гонзик. Он был доволен, что уговорил Бобеша.
Подойдя к длинному прилавку, на котором были разложены сладости, Бобеш почувствовал какую-то странную дрожь в теле, и сердечко у него вдруг как-то слишком сильно заколотилось.
— Ну что, мальчики? Чем вас угостить? — сладко пропела бабка.
— Ско-сколько стоит вот эта? — заикаясь, спросил Бобеш.
— Эта? Эта три крейцара. А сколько у тебя денег?
— Два крейцара.
— Тогда вот смотри, мальчик. Вот все это по два… А вот это по одному. А здесь вот целых две штучки можно взять за один крейнар. Возьми что хочешь, выбери.
Бобеш трясущимися руками брался за конфеты и пряники, будто он их крал, а не покупал. Стрельнул глазами на Гонзика и увидел, как тот клал что-то себе в карман. Бобеш не отваживался больше смотреть бабке в глаза, сердце у него застучало, и он дрожал как в лихорадке.
— Нет-нет, мальчик, это за четыре крейцара. Вот эти все по два, — сказала бабка, но не так уже сладко. Ее сердило, что Бобеш никак не может ничего выбрать и что вообще он как будто бы боится.
Рядом с Бобешем оказались вдруг две девочки и тоже начали себе выбирать. Бабка показывала теперь девочкам, какие сладости сколько стоят, а обернувшись к Бобешу, лишь спросила:
— Ну что, ты уже выбрал?
— Выбрал, — вздохнул Бобеш.
— Покажи… Хорошо, это как раз за два крейцара.
Бобеш отдал бабке два крейцара. Они были теплые и мокрые — так сильно он их сжимал в ладони. Гонзик пошел вслед за Бобешем. Когда пришли на старое место к фонтану, Гонзик сказал:
— Ты все-таки олух! Зачем ты истратил сразу два крейцара? Ты должен был что-нибудь выбрать за один, а на второй купить потом.
— Я боялся, как бы она тебя не увидела, — сказал Бобеш.
— Ты все боишься! — Гонзик вытащил из кармана пять конфет. Две из них дал Бобешу и прибавил еще одну из только что купленных.
Бобеш вытер пот со лба. Он был страшно рад, что так хорошо все кончилось.
— Знаешь что? — начал опять Гонзик, у которого прибавилось смелости. — Пойдем-ка туда еще раз, у меня остался еще один крейцар.
— Ну нет, Гонзик, я больше не хочу.
— Тогда отдавай обратно.