Бобеш посмотрел на мать и шепотом спросил:
— Мама, а им тоже поцеловать руку, если у меня новый костюм?
— Можно, можно, Бобеш, поди!
После этого дедушка с бабушкой и вовсе поразились, каким он стал хорошим и благовоспитанным мальчиком.
— Ба, да ведь он у нас с завтрашнего дня школьник! — сказал дедушка и при этом хитро подмигнул бабушке.
Бабушка тоже подморгнула дедушке. Тогда он пошел в комнату и принес оттуда какую-то вещь, завернутую в бумагу.
— Ну, Бобеш, раз уж ты нас так встречаешь и раз уж ты вообще такой хороший и ласковый мальчик, на, получай от бабушки с дедушкой!
Бобеш развернул бумагу. В ней оказался круглый пенал для ручек и карандашей, красиво расписанный разноцветными красками.
Мать полюбовалась на пенал и сказала:
— И зачем ты, отец, тратишься?
Потом она шепнула что-то Бобешу на ухо.
— Дедушка, нагнись ко мне! — сказал Бобеш. Дедушка наклонился. Бобеш расцеловал его, а за ним и бабушку. Потом стал рассказывать им, как он ждет не дождется отца, как сначала спрячется, когда тот придет, а после выбежит к нему…
— И что такое, почему его до сих пор нет? — сказал дедушка.
— Я вот тоже удивляюсь, где он так долго, — добавила бабушка.
А мать с тревогой заметила:
— Не вышло бы опять какой беды из-за тех лошадей! Он ведь говорил — дикие они уж очень.
— А управляющий там строгий — недавно пригрозил отцу, что если еще повторится такая история, как в тот раз, когда лошади понесли, то живо, мол, уволит, — сказал на это дедушка.
Бабушка пошла складывать в дровяник хворост. Бобеш хотел увязаться за ней, но мать напомнила ему, что он в новом костюме, и не пустила.
— Тогда я сниму его, коли папа так долго не приходит.
Бобеш переоделся. Вернулась бабушка и сказала, что на дворе дождь накрапывает и вроде бы гроза собирается — слышно, где-то гром гремит.
— А его все нет и нет! — тревожилась мать.
Между тем совершенно стемнело, в черных окнах вспыхивала молния. Слышались и удары грома.
Бабушка задернула оконные занавески и зажгла лампу. Мать принялась готовить ужин. Бобеш все оглядывал свою обновку.
— Посмотри, дедушка, это кайма, да? А вот это что, дедушка?
— Якорь.
— А что такое якорь?
— Якори на кораблях бывают.
— И зачем они на кораблях?
— Когда корабль стоит в море, для того чтобы его не относило ветром или волнами, матросы спускают в море на толстых цепях тяжелый железный якорь. Якорь воткнется в самое дно, и корабль уже не уплывет.
— И с виду якорь такой?
— В точности.
— А у матросов, дедушка, тоже такие костюмы?
— Таких, Бобеш, нет, а вот нашивки, как у тебя на рукавах, у адмирала бывают.
— У адмирала?
— Да, Бобеш. Так что ты у нас теперь вроде как адмирал.
К ним подошла бабушка, пощупала материю, посмотрела ее против света и похвалила. Сказала, что Адамец искусный мастер, шьет прямо как заправский городской портной.
Дедушка наказывал Бобешу беречь костюм, не садиться в нем где попало, не пачкать, чтобы его надолго хватило.
Сверкнула молния, осветила комнату ослепительным сине-фиолетовым светом, и вслед за тем раздался резкий удар грома.
Бобеш вскочил, уцепился за юбку матери и закричал:
— Мама, мама, мне страшно!
— С нами крестная сила! — проговорила бабушка.
— Вот это уже у нас, — заметил дедушка.
— Никак у меня из головы не выходит, что же такое случилось, почему отца все нет?
— Мама, по-моему, папа боится.
— Нет, Бобеш, он, наверное, где-нибудь укрылся.
Тут снова загрохотал и с оглушительным треском прокатился гром. Бобеш опять испуганно прижался к матери:
— Мама, я заткну уши.
— Ну что ж…
— Я боюсь, как бы к нам сюда не залетело.
— Что?
— Да молния-то.
— Не бойся, Бобеш, не залетит. — Мать погладила его по голове.
Гроза расходилась все больше, молнии полыхали не переставая, раскаты грома следовали один за другим. Бобеш, чуть не плача, шептал матери на ухо:
— Мама, мама, я теперь буду слушаться и больше не буду тебе надоедать! Мама, как мне боязно! Нам и правда ничего не будет?
Мать прижала его голову к груди, и Бобеш почувствовал, как тепло стало голове, услышал, как стучит у матери сердце.
— Уложила бы ты его спать, — сказал дедушка. — Пусть он хорошенько укроется перинкой, чтобы не видеть молний, а то он пугается…
— Лучше уж переждать. Если уложишь, он сразу уснет и во сне будет пугаться. А так он скорее привыкнет и бояться перестанет.
В комнату опять ворвался ослепительный фиолетовый свет, и тотчас же раздался устрашающий треск.