— А после короткой рекламной паузы мы вернемся к вам, чтобы рассказать о мире мужчин и женщин, живущих в серо-зеленом стиле, — продолжал Голдстрин. — Мы расскажем о стп ных людях, о мире такого оригинального, неповторимого музыканта и композитора, как Рэй Меритан.
На телемониторах перед Меританом замелькали рекламны ролики.
— Пожалуй, я все-таки приму таблетку, — обратился музыкант к телеведущему. И через мгновение большая желтая таблетка оказалась у него на ладони.
— Паракодеин, — пояснил Голдстрин. — Запрещенный наркотик… Я удивляюсь тебе… всем вам. Никакой осторожности.
— Отстань! — Рэй взял графин и запил пилюлю.
— А теперь ты примкнул к мерсеристам…
— Сейчас я… — он посмотрел на Голдстрина. Они хорошо знали друг друга благодаря совместным выступлениям по телевидению. — Я не мерсерист, — продолжал Рэй. — Забудь об этом, Глен. Это лишь чистое совпадение, что у меня разболелась голова после того как Мерсера треснул камнем по башке какой-то слабоумный садист. Его бы самого заставить пройти весь этот путь…
Нахмурившись Рэй еще раз неодобрительно взглянул на Голдстрина.
— Понимаю, — кивнул Голдстрин. — Американское ведомство психиатрии собирается просить ведомство правосудия изолировать всех мерсеристов.
Неожиданно он повернулся ко второй камере.
— Серо-зеленый стиль зародился четыре года назад в Пиноле, Калифорния, в месте, известном сейчас как «Клуб выстрела дуплетом». Тогда там играл Рэй Меритан. Рэй исполнил как-то одну из своих самых известных ныне мелодий. Она называется «Однажды, занимаясь любовью с Эмми», — тут ведущий качнулся в сторону Меритана. — И вот… Рэй Меритан.
Пальцы Рэя коснулись струн, и арфа нежно зазвучала.
«Вот почему ФБР не смогло ничего поделать со мной уже в течении десяти лет, — подумал он. — Я покажу им, что они не доросли до меня. Вначале паракодеин, потом Мерсер. Берегись, парень!»
Глен Голдстрин показал Рэю торопливо нацарапанную записку так, чтобы она не попала в объектив.
Мерсер не землянин?
Ниже Голдстрин подписал маркером:
Это то, что они хотят знать.
«Вторжение извне, — подумал Меритан, продолжая играть. — Так вот чего они боятся. Страх перед неизвестным, как у маленьких детей. Наше правительство — крошечные дрожащие от страха дети, играющие в ритуальные игры со сверхсовременными могущественными игрушками».
А потом он услышал мысль одного из видеоинженеров в операторской:
«Бедняга Мерсер».
Теперь Рэй переключил внимание на этого человека, сканируя его изо всех сил. Пальцы музыканта работали чисто рефлекторно.
«Правительство объявило вне закона все так называемые ящички сопереживания».
Рэй подумал о собственном ящичке, стоящем на телевизоре в его квартире.
«Организация, которая распространяет ящички сопереживания, объявлена вне закона, а ФБР уже производит массовые аресты в крупных городах. Другие страны согласились последовать нашему примеру».
«Почему Мерсер — бедняга? — удивился Рэй. — Он что, уже умер? И как насчет мерсеритов, которые в тот момент держались за ручки ящичков? Что с ними сталось? Может, им необходима медицинская помощь?»
«Пора передавать новости? — подумал видеоинженер. — Или подождем, и пока дадим рекламу?»
Рэй перестал играть на арфе и громко сказал в гудящий микрофон:
— Уилбур Мерсер пострадал. Мы предполагали, что так и случится. И все же это большая трагедия. Мерсер — святой.
Глен Голдстрин округлившимися глазами уставился на музыканта.
— Я верю в Мерсера, — продолжал Рэй, и все телезрители Соединенных Штатов Америки услышали его признание. — Я верю в его страдания и смерть. Это касается каждого.
Все! Сделано! Передача ушла в эфир помимо записи на пленку. На это потребовалось не так уж много храбрости.
— Молитесь за Уилбура Мерсера! — закончил он и заиграл на арфе в своем серо-зеленом стиле.
«Дурак, — подумал Глен Голдстрин. — Самоубийца! Положим в тюрьму сядешь не более чем на неделю, но ты же погубил свою карьеру!»
А Рэй играл на арфе и печально улыбался Глену.
Глава 4
— Знаете историю о том, как дзэнский монах играл с детьми в прятки? Кажется, эта притча есть у Басе. Монах спрятался в сортире во дворе. Он залег в дерьмо, а дети не смогли его найти а потом забыли о нем. А монах был простым человеком. На следующий день…
— Я допускаю, что дзэн — своеобразная форма глупости — перебила его Джоан. — Он превозносит такие достоинства жизни, как простота и доверчивость. Но помните, слово «доверчивость» означает, что этого человека легко обмануть, одурачить, — девушка глотнула чая и обнаружила, что тот уже остыл.
— Тогда вы практикуете дзэн по-настоящему, потому что вас уже обманули, — заявил Ли. — Сунув руку в недра своего пальто, он вытащил пистолет и направил его на Джоан. — Вы арестованы.
— Кубинским правительством? — с трудом ухитрилась выговорить она.
— Правительством Соединенных Штатов, — ответил Ли. — Я заглянул вам в голову и узнал: вы в курсе, что Рэй Меритан занимает видное положение среди мерсеритов. Да и вы сами склонны к мерсеризму.
— Ничего подобного!
— Вы прельстились бессознательно, но уже готовы к тому, чтобы стать в их ряды. Я могу вытащить из вас эти мысли, даже если вы станете это отрицать. Мы вернемся в Соединенные Штаты, вы и я. И потом мы вместе поищем Рэя Меритана, а он отведет нас к Уилбуру Мерсеру. Все очень просто.
— Зачем же меня тогда отправили на Кубу?
— Я — член Центрального комитета Кубинской коммунистической партии, — проговорил Ли. — Я — единственный телепат на весь остров. Мы проголосовали за то, чтобы работать совместно с правительством Соединенных Штатов, пока не закончится кризис, вызванный деятельностью Мерсера. А теперь мы вернемся в аэропорт и отправимся назад в Вашингтон.
Джоан беспомощным взглядом обвела ресторанную залу. Посетители обедали, туда-сюда сновали официанты… Никто не обращал внимание на Джоан и Ли.
Когда мимо проходил официант с тяжело нагруженным подносом, Джоан встала.
— Этот человек… — она показала на Ли. — Он хочет похитить меня. Помогите, пожалуйста.
Официант посмотрел на Ли, узнал его, улыбнулся Джоан и пожал плечами.
— Сеньор Ли — важный человек, — сообщил официант и прошел дальше.
— Он сказал правду, — подтвердил Ли.
Джоан выскользнула из кабинете и метнулась через зал.
— Помогите! — обратилась она к старому кубинскому мерсеристу, который сидел перед ящичком сопереживания. — Я — мерсеристка. Они хотят меня арестовать.
Морщинистое лицо старика вытянулось. Кубинец внимательно смотрел на девушку.
— Помогите, — повторила она.
— Хвала Мерсеру! — только и сказал старик.
«Он не в силах мне помочь», — поняла Джоан. Теперь ей ничего не оставалось, как повернуться к Ли, который последовал за ней, держа пистолет наготове.
— Этот старик ничего не сделает, — объяснил Ли. — Он даже зад свой не поднимет.
Ноги у Джоан подкосились.
— Да, я знаю.
Телевизор в углу вдруг прекратил передавать глупые рекламные ролики — женское личико и мелькающую бутылку пива. Ведущий новостей заговорил на испанском.
— Мерсер ранен, — сообщил Ли, прислушиваясь. — Но он пока еще жив. Вы, мисс Хиаси, не понимаете, каково сейчас всем мерсеристам. Притворяетесь? Да, все правильно. Сначала надо взяться за рукояти… И сделать это нужно добровольно.
Джоан схватила ящичек старого кубинца. Мгновение она подержала его, а потом взялась за ручки. Ли с удивлением посмотрел на нее.
Джоан не почувствовала никакой боли. «Как это?» — удивилась она, оглядываясь. Зал ресторана стала тускнеть, расплываться.