— Все дамы нашей церкви поедут, — сказала Эдди, с хрустом вгрызаясь в тост. — Этот мальчик Рой Дайл из компании по продаже «шевроле» дает нам напрокат автобус. И водителя. Я и сама могла бы вести автобус, но водители нынче пошли совершенно сумасшедшие. Ты бы видела, как они ездят…
— А что, и Либби едет?
— Ну да, почему бы и нет? Все ее подруги едут.
— Что, и Адди? И Тэт?
— Ну да, конечно.
— Они действительно хотят поехать? Ты их не заставляешь?
— Ну знаешь ли, мы не молодеем, а нам обязательно надо там побывать.
— Эдди, ты дашь мне девяносто долларов?
— Сколько? Девяносто долларов? — Голос Эдди внезапно стал пронзительным. — Конечно же нет! С чего это я должна давать тебе такие деньги?
— Я хочу возобновить членство в Загородном клубе.
— А зачем?
— Хочу брать там уроки плавания.
— Так пусть этот маленький Халл пригласит тебя.
— Он не может приглашать меня все лето, может только пять раз, а мне надо заниматься постоянно.
— Вот не понимаю, зачем платить девяносто долларов за то, чтобы пользоваться бассейном, если ты сможешь плавать сколько душе угодно в этом вашем спортивном лагере.
Харриет замолчала.
— Странно вообще-то, что в этом году они не торопятся открывать сезон. Я думала, первая смена должна была бы начаться, а?
— Наверное, нет.
— Ладно, напомни мне, чтоб я позвонила им сегодня днем. Даже не знаю, что такое с ними случилось? А что, маленький Халл тоже едет в лагерь?
— Могу я выйти из-за стола?
— Ты так и не сказала мне, что ты делаешь сегодня.
— Я хочу пойти в библиотеку и записаться на конкурс по чтению. Хочу опять его выиграть, — сказала Харриет. Ладно, подумала она, наверное, сейчас не самый подходящий момент, чтобы рассказывать о своей истинной цели на это лето.
— Я уверена, что ты победишь, — сказала Эдди, поднимаясь, чтобы вымыть свою чашку.
— Ты не рассердишься, если я кое о чем тебя спрошу? — сказала Харриет.
— Зависит от того, что это за вопрос.
— Моего брата Робина убили, это так?
Глаза Эдди как будто подернулись матовой пленкой и остекленели. Она с грохотом опустила чашку на стол.
— Эдди, ты думала когда-нибудь о том, кто мог это сделать?
Глаза Эдди засверкали так сильно, что Харриет почудилось, будто она видит вылетающие оттуда молнии. Несколько секунд она смотрела на внучку не шевелясь, словно борясь с распирающим ее гневом, потом резко отвернулась, взяла чашку со стола и отнесла ее к раковине. Сзади ее талия казалась очень узкой, а плечи — очень прямыми.
— Пойди собери свои вещи, — сказала она сухо, не оборачиваясь.
Харриет не нашлась, что ответить на это. Никаких вещей у нее с собой не было.
По дороге Эдди смотрела прямо перед собой и хранила настолько глубокое молчание, что Харриет стало не по себе. Она ужасно обиделась на бабку и из принципа не пыталась первой начать разговор, но в душе чувствовала себя несчастной и одинокой. Харриет рассеянно глядела в окно, ковыряя обшивку олдсмобиля и мрачно размышляя о том, как легко испортить человеку настроение прямо с утра. Даже в библиотеку расхотелось идти. Впрочем, Эдди, не говоря ни слова, резко припарковалась у обочины и с каменным молчанием ждала, пока Харриет выйдет из машины и войдет в библиотеку, так что деваться ей было некуда.
В библиотеке было практически пусто. Миссис Фосетт сидела за своей стойкой и пила кофе. Перед ней лежал толстый журнал, в котором она делала какие-то пометки. Миссис Фосетт была худенькая стареющая дама, с птичьими лапками вместо рук и напоминающим клюв носом. Большинство детей боялось ее как огня, но, конечно, не Харриет. Харриет обожала библиотеку и все, что было с ней связано.
— О, Харриет, здравствуй! — протянула миссис Фосетт обрадованным голосом. — Пришла записаться на конкурс по чтению? Ты знаешь, что нужно делать, правда?
Она протянула Харриет карту Соединенных Штатов. Харриет посмотрела на карту, изо всех сил стараясь сдержать слезы. «И что это я разнервничалась? — сказала она себе твердо. — Давай держись, видишь, миссис Фосетт ничего особенного не замечает!» Обычно Харриет не так-то просто было обидеть, сегодня, наверное, сказалась эта странная, бессонная ночь.