-А как же! – министр Дознания даже, казалось, обиделся, а глава Благоденствия едва не лишался чувств…
Совет не был сборищем стервятников, он был, скорее, зверинцем, где соседствовали между собою ящерицы (готовые спрятаться при любой угрозе под камень), змеями (что жалили, боясь быть ужаленными), львами (которые не могли и мысли допустить о своей неправоте), ослами (что были упрямы, но трудолюбивы), лисами (обходительными и хитрыми), драконами (разорвать и сжечь!), да еще, пожалуй, свиньями (нет, кто-то определенно втихомолку ел на совещаниях, не убирая потом ни огрызки, ни кожуру от фруктов и оставлял все под столом).
В целом, в Совете были неплохие люди, имевшие свои убеждения или способы притворства к наличию убеждений, редко попадался среди этих людей кто-то по-настоящему грозный и опасный, желавший занять место под солнцем, залезть по выше и пройтись по головам. Но все эти советники стали бы тянуть внимание Маленького Короля на себя, а Миран, как правильно угадал почивший король, такого не допустил бы и научил Джонатана всему, что нужно уметь королю, а самое главное: слушать рассудок, не отступая от сердца, находить ту опасную грань между всеми переплетениями интриг и волнений, мук совести и долгом, ведь известно, что путь короля, как и всякий путь власти – это отсутствие однозначности и прямолинейности, это спор на каждом шагу, то с приближенным, то со своими мыслями и душой.
И Миран оставался учить Джонатана тому, что удается постичь и не всякому взрослому. Но Миран был предан короне, а больше того – народу и оставался, и как чувствовал уже, до конца своих дней, понимая, что не оставит этого мальчика на растерзание реальности и под присмотр зверинца даже тогда, когда мальчик вырастет.
***
Еще не прошло три дня с похорон короля-Отца и двух дней от присяги Джонатану, как на Совете начали всплывать дальние разногласия, которые всегда бывают, когда несколько разных людей по уму, характеру и происхождению начинают вдруг вспоминать старые обиды, надеясь получить какие-то блага и убедиться в собственной правоте какого-то давнего дела.
А началось все просто. Осторожно было замечено, что Джонатану нужно будет жениться сразу же, при достижении возраста.
Джонатан, присутствовавший здесь же, сидевший в большом для него кресле отца и смущающийся каждого слова, заспанный, причесанный и прилизанный многими своими старательными слугами, вздрогнул и взглянул на Мирана с мольбою. Тот, преисполненный справедливого чувства, возразил, что Джонатану еще рано, и думать об этом можно лишь через три-четыре года, прикидывать, присматривать невесту, ведь тогда явно измениться расстановка политических союзов и лучше сейчас не обижать и не обнадеживать ни один дом, чтобы ни случилось потом разочарования.
-Но какие-то наметки должны быть, - не согласился министр Торговли. – Я считаю, что это должен быть союз с домом за Морем, ведь тогда наши торговые порты…
-Вам лишь бы о торговле думать! – гневливо возразил мастер над Военным делом. – Армии из-за морей будут добираться сюда, в случае чего, неделю, не меньше! Надо укреплять оборону, на юге неспокойно. На западе лихие племена, на востоке…
-Нет, торговля обогащает казну! – встал на сторону Торговца министр над Финансами. – Я согласен здесь. Нужен союз с богатым Заморьем.
-Рано предполагать! – вспылил Миран. – Его Величество еще не в том возрасте.
-Господин Миран прав, - заметил министр над Дипломатией, - Его величество, не слушайте нас, мы лишь болтаем.
-Вечно вы так стелите! – всколыхнулся с недовольством министр Дознания. – Двоякий, неоднозначный смысл вкладываете в…
-Вы бы вообще молчали, - зашипел на наго в ответ министр Торговли, - ваши дознаватели не дают моим кораблям торговать спокойно, вечно досматриваете, задерживаете, как будто бы мы контрабандисты, а не слуги Его Величества!
-Я еще доберусь до ваших дел с казною…- министр Дознания прищурился. От гнева у министра Финансов перехватило дыхание:
-Да я…да вас…да вы! вы!
А потом последовала безобразная сцена, которая не должна быть свойственная совещаниям лучших людей королевства, но все-таки произошло (и происходила с переменой лиц) в одной из зал замка.
Проклятия летели от одного советника к другому. Самые дипломатичные и спокойные попытались кого-то разнимать, призывать к миру всех подряд, отвешивали подзатыльники и пинки всем, кто оказывался под рукою…
А маленький король юркнул за кресло своего отца, перепуганный этим безобразием и шумом и попытался превратиться в невидимку.