-Знаешь? – Миран сполз в кресло подле постели, а затем из кресла на пол, приложился лбом к руке Джонатана, моля небеса о чуде.
Но чудо не пришло – оно не слышало обращений из каменных стен замка: оглохло под старость лет.
-Конечно, - серьезно промолвил маленький король. – Но ты не плачь, ладно? Лучше…лучше послушай. Я сам сказал, что в моей земле должны быть сильные люди. Но я слаб.
Он выдохнул, судорога прошла по его телу, и потребовалась бесконечная минута, чтобы джонатан снова сумел заговорить.
-И я ухожу. Это закономерно. Но Совет…не должен править. Это крах.
Миран не выдержал томившего его изумления: в минуту, предшествующую кончине, этот мальчик думал не о себе, а о земле, которую покидал!
-Я…я немного боюсь, но там ведь мама и папа, - Джонатан облизнул растресканные белые губы. – Я скажу им, что ты был мне…другом. и слугою. Я скажу. Скажу…
-Мой король! – Миран взвыл раненым зверем и схватился крепче за тонкую руку маленького короля.
-Но, - продолжал Джонатан, не позволяя себе сдаться и не давая послабления, - я не отпускаю…понимаешь? совет не…не должен. Я узнал, Миран. Узнал все. у моего отца есть бастард, ты…отыщи его, ладно?
Джонатан мог приказать, но просил. Он еще не привык приказывать. От этого было гораздо больнее.
-Ты…отыщи. В нем кровь отца. Моя кровь. Пусть трон будет цел. Не плачь, молю тебя!
Джонатана стал заговариваться, повторял бесконечно про трон и про то, что плакать не нужно, твердил про маму и папу и про то, что Миран был верным слугой. А Миран ничего не мог сделать, лишь стоял без сил, пока уходил маленький король.
***
Ветра запели еще более надрывно и протяжно, когда Миран очнулся от горя, когда похоронен был маленький король и когда объявлен был поиск бастарда, единокровного брата Джона.
Совет был в ярости и облегчении. Каждый хотел власти, но понимал борьбу и кровавость. Препятствий не было.
Была только бесконечная усталость в природе и скорбь Мирана, непроходящая, тлетворная и разъедающая. И мысль – едкая, колючая, одна единственная мысль о том, что отставки Мирану не видать.
Конец