«На что он мне нужен, этот Иванов!» — в последний раз вспомнила она о поручике.
Памятным местом для многих стал этот густой нетронутый лес с той минуты, как зазвенели в нем шпоры и забряцали шашки. Теперь здесь были и «тропинки вздо-
хов» и «полянки сорванных поцелуев», а когда послышались приглашения к обеду, поручик Иванов вышел из чащи с таким торжествующим видом, словно он только что взял штурмом вражеское укрепление.
— Пора в деревню за хлебом! — весело и строго проговорил майор.— Не одной любовью жив человек!
Поручик вскочил на коня и мгновенно скрылся из виду.
А в это время по другой тропинке приближалась веселая и счастливая пара — подпоручик Агаров под руку с мадемуазель Надеждой, свояченицей начальника хозяйственной части полка. Она сияла, как восходящее солнце. Он был слегка смущен.
— В чем дело? — шушукались некоторые офицеры.
Жена начальника хозяйственной части чуть в обморок не упала от радости. Подойдя к компании, Агаров торжественно произнес:
— Господа, позвольте вам представить мою невесту!..
— Браво!..
— Ура!..
— Да здравствуют жених и невеста! — дружно крикнула вся компания.
Офицеры принялись качать жениха; барышни так стремительно кинулись целовать Надежду, словно собирались ее искусать.
«А вдруг и нам на этом пикнике улыбнется счастье?» — говорили их горящие глаза.
Командир полка, снисходительно улыбаясь, осчастливил подчиненного разрешением на вступление в брак.
— Немного поспешили, подпоручик, немного поспешили,— заметил он с улыбкой.
Надежда бросила на него такой взгляд, что полковник прикусил язык и умолк.
— Погодите, я вам покажу, как по рощам разгуливать! — сказал командир батальона Агарову.— Садитесь на коня и марш в другое село за хлебом! Кто вернется первым, того мы обвенчаем раньше, а мальчишник за мой счет.
Невеста Агарова нахмурилась снова, но вся компания поддержала майора, и подпоручик поспешил к коновязи.
— Пусть хоть поцелует невесту на прощанье! — крикнул кто-то.
Надежда покраснела как рак; ей еще не приходилось целоваться на людях.
— Нельзя, нельзя, такие дела без попа не обходятся,— строго проговорил майор; и жених исчез за деревьями, окрыленный светлыми мечтами о будущем.
Два-три нежных взгляда, легкое пожатие руки, розовое платье, мысль об обладании невинной девушкой — и вот перед ним распахнулись райские врата, и он зажмурился от предвкушения счастья. Он не задавал себе никаких вопросов, ни о чем не думал, но перед ним маячила лежащая в траве крошечная ножка, а воображение работало так энергично, что ум ни на секунду не мог сосредоточиться на одной какой-нибудь мысли. Да и напился он сегодня так, как никогда еще не напивался.
Прошло полчаса, и первым вернулся поручик Иванов.
Он был взбешен и громко ругался:
— Вы только представьте себе: эти мужики твердят, будто у них нет продажного хлеба!
— Что за безобразие! — воскликнул недовольный командир полка.
— Я предлагал им по леву за килограмм, так и слушать не хотят. Затвердили свое: «Нет и нет»... Вот болтают иные, что, дескать, крестьянин у нас живет бедно,— а лев за кило хлеба получить не желают. Устроить бы им хорошую порку, этим мужланам, чтоб запомнили!.. И такая там мерзость кругом,— продолжал Иванов,— противно даже подойти к ним... живут, как свиньи... ребятишки сопливые...
— Фи! — брезгливо фыркнула полковница, а за ней докторша и, наконец, остальные дамы.
— Дети прямо перед дверьми...
— Довольно, довольно, довольно! — замахала рукой майорша.— Я скорее умру с голоду, чем соглашусь есть их хлеб... Фи!..
— Сам виноват! — проговорил один молодой капитан.— Предлагаешь деньги там, где надо требовать властно и авторитетно... Дайте мне десяток солдат, и я вам все село сюда пригоню. С этими скотами надо объясняться не словами, а кулаками.
— Очень уж ты храбр, господин капитан,— сказал Каридов, самый молодой подпоручик в полку, один из тех людей, которые сделались офицерами вопреки своим убеждениям.— Ишь какой смельчак! Почему бы не попросить хоть две-три роты? Жаль, что в мирное время не дают орденов за храбрость.
Капитан сдвинул брови, но не огрызнулся,— видимо, только потому, что был не очень пьян.
— А все-таки, господа,— вмешался начальник хозяйственной части, посматривая на командира полка,— придется, очевидно, посылать за хлебом в город.
Командир кивнул головой в знак согласия; и спустя несколько минут повозка помчалась в столицу.