Джейн, измученная, усталая, была слишком счастлива, чтобы отдыхать или спать; она думала о ребенке, который у нее родится. Она не была суеверной, и то, что с ней происходило, нельзя было назвать суеверием; просто она чувствовала, что встретилась со смертью лицом к лицу, что смерть с позором бежала от ее дверей и теперь у нее достанет сил творить жизнь, родить своих собственных красивых, крепких детей; она уже видела в своем воображении, как они резвятся подле нее, прелестные дети, зачатые в жестокой схватке с подлой смертью.
В течение месяца мать ежедневно приносила маленького Темби в лечебницу — отчасти для того, чтобы проверить, не вернулась ли к малышу болезнь, отчасти же потому, что Джейн все сильнее к нему привязывалась. Когда же Темби совсем выздоровел и больше не появлялся в лечебнице, Джейн справлялась о нем у поваренка, а иногда даже посылала за Темби: ей хотелось повидать его. Тогда негритянка, сияя улыбкой, приходила к черному ходу дома Мак-Кластеров; маленький Темби был привязан к ее спине, а старший мальчик держался за ее юбку. Радостно улыбаясь, Джейн сбегала по лестнице и с нетерпением ждала, когда отвяжут мешок от материнской спины и она увидит свернувшегося калачиком Темби, его огромные сверкающие глаза. Большой палец одной руки он засовывал в рот, а другой ручонкой для безопасности цеплялся за материнское платье. Джейн уносила мальчика в дом, чтобы показать Вилли. «Смотри, — говорила она с нежностью, — вот мой маленький Темби. Ну не прелестный ли негритенок?»
Темби подрос, стал толстеньким робким парнишкой, который неуверенно ковылял от матери к Джейн. Позднее, когда он уже научился крепко стоять на своих ножках, то, завидев Джейн, бегом бежал к ней и громко смеялся, если она подхватывала его на руки. В большом доме всегда находились для него фрукты или сласти; Джейн нежно обнимала мальчика, а Вилли встречал его веселой, добродушной улыбкой.
Темби было два года, когда Джейн сказала его матери: «В этом году, к началу поры дождей, у меня тоже будет ребенок». Негритянка уже ожидала третьего. И обе женщины, забыв о различии в цвете их кожи, вместе радовались рождению будущих детей.
Некоторое время спустя мать повела маленького Темби поглядеть на колыбельку, в которой лежал крохотный белый мальчик. Джейн протянула Темби руку и сказала: «Здравствуй, милый». Затем, вынув своего ребенка из колыбели, продолжала: «Подойди-ка сюда, погляди на моего малыша, Темби». Но Темби испуганно попятился и заплакал. «Глупый Темби», — ласково пожурила его Джейн и велела принести для него фруктов. Она не могла этого сделать сама, потому что держала свое дитя.
Джейн была совершенно поглощена новыми интересами и очень скоро обнаружила, что снова беременна. Она не забыла маленького Темби, но когда думала о нем, он представлялся ей все тем же неуверенно ступающим по земле карапузом, которого она так любила, когда была бездетной. Как-то она встретила мать Темби. Негритянка вела за руку ребенка. «А где же Темби? — спросила Джейн и только тут заметила, что это и есть Темби. Она ласково поздоровалась с мальчиком, но некоторое время спустя сказала Вилли: «Не правда ли, милый, жалко, что они так быстро становятся взрослыми». «Ну, вряд ли его можно назвать взрослым», — снисходительно усмехаясь, заметил Вилли, глядя на жену, державшую двух малышей на руках. «Куда же ты их денешь, когда у тебя будет целая дюжина и все они захотят вскарабкаться к тебе на колени?» — поддразнил он жену. И они решили повременить года два, а потом пусть родятся еще дети. У родителей Вилли их было девять душ. «Кто сказал: дюжина?» — лукаво воскликнула Джейн, отвечая ему в тон. «А почему бы нет? — спросил Вилли. — Мы можем себе это позволить». «По-твоему, значит, я все могу», — шутливо проворчала Джейн, потому что ей приходилось трудновато. Она не забросила работы в лечебнице, попрежнему там всем распоряжалась, и назначала питание для работников, и за своими детьми присматривала без посторонней помощи — у нее не было даже обыкновенной няньки-негритянки. Джейн и в самом деле нельзя было упрекать за то, что она совсем забыла маленького Темби.
Ей пришлось вспомнить о нем однажды вечером, когда Вилли, как обычно в конце каждой недели, обсуждал со своим помощником положение дел на ферме. Снова не хватало рабочих рук, а дожди были обильные, и земля заросла сорняками. Как ни быстро работали негры, сорняки, казалось, разрастались еще быстрее. Вилли предложил на несколько недель нанять детей, которые пока еще сидят дома с матерями. Он и раньше уже нанимал на легкую работу негритят в возрасте от девяти до пятнадцати лет, и был уверен, что есть ещё немало ребят, которые могут пригодиться ему на ферме. Помощник Вилли обещал проверить, нельзя ли найти еще кого-нибудь.