Как и в других местах, где Владыки были освобождены, материя вокруг начала меняться. Обсидиановые стены стали более пластичными, текучими, перестраиваясь в новые конфигурации. Но в отличие от хаотичных изменений, которые сопровождали освобождение Терракса в Железной Цитадели, эта трансформация была более… организованной, словно следующей некому предустановленному плану.
Кристаллические структуры начали формироваться внутри и снаружи стен, создавая сложную сеть энергетических проводников. Пол зала превратился в мозаику из переливающихся кристаллов, каждый из которых пульсировал в своём ритме, но вместе они создавали гармоничную симфонию энергетических колебаний.
— Финальная фаза, — объявил Сорин, его голос звучал всё более напряжённо. — Слияние сознания Нексуса с новой структурой.
Кристаллическая сфера над конструкцией начала растворяться, её содержимое — чистая энергия Нексуса — потекло по вновь сформированным каналам, распространяясь по всей башне и дальше, к основанию купола, окружающего Конклав.
Малик и Нарайн ощутили момент, когда их энергия больше не требовалась для поддержания процесса. Трансформация достигла точки самоподдержания, где сам Нексус взял контроль над реструктуризацией.
— Мы можем прекратить, — сказал Сорин, опуская амулет. — Процесс завершится самостоятельно.
Владыки синхронно прекратили поток энергии, возвращаясь к более нормальному состоянию. Вокруг них продолжалась удивительная метаморфоза — Зал Резонанса превращался в нечто совершенно иное, более напоминающее живой организм, чем рукотворную конструкцию.
— Что теперь? — спросил Нарайн, наблюдая за трансформацией.
— Теперь, — ответил Сорин, — мы наблюдаем рождение пятого Моста. Но не просто Моста — а Центрального Узла, соединяющего все существующие и будущие переходы между измерениями.
Он указал на трансформирующийся потолок зала, который становился всё более прозрачным, открывая вид на верхние уровни башни, также подвергающиеся метаморфозе:
— Обсидиановая Башня станет ядром новой структуры — не просто проходом между мирами, а навигационным центром для всей сети перекрёстка.
Малик внимательно наблюдал за изменениями:
— А Нексус? Что станет с ним?
— Он станет душой этой новой структуры, — ответил Сорин. — Не пленённый, но и не полностью свободный — интегрированный, единый с самим Мостом. Именно такова его истинная природа и предназначение — быть связующим звеном между всеми измерениями.
В этот момент трансформация достигла новой фазы — кристаллические структуры по всему залу начали светиться ярче, а затем из них стали формироваться голографические проекции. Сначала нечёткие, размытые, но постепенно обретающие всё большую чёткость.
Это были изображения других Мостов — трансформированного Кар’Нарэма, Фростхейма, Воздушного Храма и новейшего Кристаллического Моста, созданного Терраксом. Каждая проекция показывала текущее состояние соответствующей структуры в реальном времени.
— Сеть активируется, — с благоговением произнёс Сорин. — Центральный Узел устанавливает связь с другими Мостами.
Вокруг голографических проекций начали формироваться энергетические линии, соединяющие их между собой и с центральной точкой зала — своего рода визуальное представление энергетической сети, объединяющей все пять Мостов.
— Я… чувствую их, — прошептал Малик. — Каизар, Найрис, Зефира, Терракс… словно они здесь, рядом.
Нарайн кивнул:
— Связь между Владыками усиливается. Теперь, когда пять из семи соединены, мы можем общаться напрямую, через энергетическую сеть.
В центре зала, над трансформированной конструкцией, начала формироваться новая проекция — гораздо более чёткая и детальная, чем остальные. Это была фигура, состоящая из чистой энергии, отдалённо напоминающая человеческую, но с явными отличиями: она словно существовала одновременно в нескольких состояниях, периодически меняя форму, но сохраняя основную структуру.
— Нексус обретает новую форму проявления, — объяснил Сорин. — Более стабильную, более… коммуникативную.
Энергетическая фигура сделала жест, и по всему залу разлилась волна фиолетового света, распространяясь дальше, за пределы башни. В этот момент все присутствующие ощутили странное чувство — словно время на мгновение замерло, а затем пошло вновь, но в несколько ином ритме.