Мориус и его приспешники преследовали их, постепенно загоняя в ловушку. В критический момент Малик принял решение, изменившее всё — он сознательно объединил два имеющихся фрагмента с собственной сущностью, начав трансформацию, которая не должна была произойти так рано.
— Ты не понимаешь, что творишь! — кричал Мориус, наблюдая, как тело Малика искажается, принимая полудемоническую форму. — Процесс должен быть завершён в правильной последовательности!
Но было поздно. В волне высвобожденной энергии Малик разорвал пространственную ткань, создав первый свой перекрёсток — врата между измерениями. Он успел лишь взглянуть на потрясённые лица Нарайна и Элианы, прежде чем волна хаотической энергии поглотила всех в зале, включая его самого.
Перед ним расстилалось бесконечное пространство — не тьма и не свет, а нечто промежуточное. Сейчас он отчётливо видел нити реальностей, проходящие через эту точку соприкосновения миров. Он был в центре перекрёстка — месте, где все пути сходятся и откуда начинаются.
— Наконец-то ты пришёл, — произнёс низкий голос за его спиной.
Малик обернулся и увидел высокого широкоплечего мужчину с голубыми глазами и светлыми волосами. Он сидел за странным столом, парящим посреди пустоты, и раскладывал карты.
— Кто ты? — спросил Малик, чувствуя, что перед ним не просто демон или Проводник, а нечто гораздо более древнее и могущественное.
— Меня называют многими именами, — ответил незнакомец с лёгкой улыбкой. — Но ты можешь звать меня Виктор Крид. Присаживайся. Мы давно ждали нового Владыку.
Малик осторожно подошёл к столу, наблюдая, как странные карты перемещаются по поверхности, складываясь в узоры, которые он почти мог понять.
— Что это за место? — спросил он, садясь напротив Крида.
— Это Великий Перекрёсток, — ответил Крид, продолжая перебирать карты. — Место, где пересекаются все реальности. Я его… скажем так, хранитель. Хотя роли периодически меняются.
Он протянул Малику несколько карт:
— Ты знаешь правила покера?
Во время неспешной игры Малик узнал правду о своём происхождении. Он был не обычным демоном или человеком с демонической кровью — он был воплощением силы самого Перекрёстка, созданным для установления нового порядка. Прежние Владыки изжили себя, превратившись в жадных собирателей душ и сделок, а равновесие между мирами нарушилось.
Крид объяснил, что Проводники были созданы как посредники, но со временем извратили свою роль, превратившись в эксплуататоров. И теперь, когда Малик прошёл через рабство и унижение от их рук, он мог по-настоящему понять необходимость перемен.
— Каждая сдача карт — это шанс изменить игру, — философски заметил Крид, собирая новую комбинацию. — Но чтобы по-настоящему стать Владыкой Перекрёстка, тебе предстоит завершить свою трансформацию.
Он указал на третий фрагмент сущности Игниса, лежащий среди карт на столе.
— Он всегда был здесь, ожидая достойного претендента.
Малик потянулся к кристаллу, но остановился:
— Какова твоя цена? В этом месте ничто не даётся просто так, верно?
Крид улыбнулся:
— Ты учишься быстро. Моя цена — обещание. Когда ты станешь новым Владыкой, установи справедливые правила. Перекрёсток должен быть местом истинных договоров, а не эксплуатации. Ни демоны, ни люди не должны быть рабами этой системы.
Малик принял третий фрагмент, и его трансформация завершилась. Великий Перекрёсток содрогнулся, признавая нового Владыку. Теперь Малик видел и чувствовал все нити возможностей, все пути и все миры, соединённые этим мистическим центром.
Крид исчез, оставив лишь колоду карт и обещание вернуться для новой партии, когда равновесие будет восстановлено.
Возвращение Малика в реальный мир было подобно извержению вулкана. Центральный Конклав оказался полностью разрушен, а Мориус и другие Проводники были либо уничтожены, либо рассеяны по разным измерениям.
Нарайн и Элиана выжили благодаря защите, которую Малик инстинктивно создал вокруг них перед трансформацией. Они стали первыми свидетелями новой эры — эры Владыки Перекрёстка.
Следующие месяцы Малик провёл, утверждая свою власть. Он уничтожил храмы и цитадели Проводников по всему миру, освобождая порабощённых и карая виновных. Но вместо того, чтобы просто разрушать, он создавал новые перекрёстки — места истинного обмена и честных договоров.