Дорога вдоль запасничка шла к выезду из депо, там стоял шлагбаум с небольшим домиком возле него, а рядом уже маячила рожа очередного мерзкого гоблина-охранника из доблестной военизированной железнодорожной охраны ВЖДО. Вовремя заметив его, я понял, что «пора уходить огородами», и нырнул в промежуток между списанными и сломанными грузовыми вагонами. Проваливаясь в снег, наметённый за зиму между ними, почти по пояс, я всё же выбрался в горловину станции, расположенную по направлению к Кокшетау.
Но правильно говорят – «От судьбы не уйдёшь!»: в самой горловине я всё равно был схвачен уже другими гоблинами из той же ВЖДО: «Почему Вы ходите по путям?» Быстренько сплёл незамысловатую историю о том, что мне срочно нужно попасть на их тяговую подстанцию. Гоблины сразу же стали гораздо вежливее, и даже рассказали историю о том, что их подняли с тёплого дивана полчаса назад по тревоге: какой-то мужик попал под поезд чуть дальше, примерно в полукилометре от станции. Мне объяснили, как идти в сторону подстанции по городским улицам.
Тихая улочка щучинской окраины шла практически вдоль путей. Минут через десять я и впрямь увидел место происшествия: ярко-красные остатки несчастного мужика раскатало по рельсам метра на четыре и уже приморозило, а рядом уныло бродило четверо ВЖДО-шников, пытаясь отскрести всё это и собрать в пластиковый пакет. Не понимаю, как можно было попасть под поезд в 11 утра 8 марта, при движении поездов не чаще раза в час, ярком солнце и видимости «миллион на миллион» – видать, сильно достали…
Минут через сорок я и дошагал так аж до автомобильного моста трассы, шедшей в Кокшетау. Вспоминая долгую дорогу на двух легковых машинках из Москвы в Алматы (этот мост мы тогда проезжали), я спрятался от ярчайшего, да ещё и так хорошо отражавшегося от бескрайних степных равнин солнышка за насыпь моста. Чуть дальше начиналась лесопосадка – птичьи крики, доносившиеся оттуда, видимо, привели бы в восторг любого натуралиста: похоже на то, что там шло токовище глухарей или тетеревов.
Просидев под мостиком почти три часа, я смог снять всего четыре кадрика: парочку грузовых на Кокшетау и электричку с одиночным электровозом из него. Подмёрзнув, я двинул назад в Щучинск. На конечной у магазина «Тройка» я сел в автобус до вокзала. «ПАЗик» пятого щучинского маршрута минут сорок катал меня по каким-то немыслимым закоулкам, хотя казалось, что эта «Тройка» не так уж и далеко от станции.
На автовокзале мужичок на совершенно шикарной машинке «Тойота-Превия» «заряжал» по полторы сотни тенге до Борового: ждать, чтобы набралось необходимых для отправления семь человек, пришлось минут сорок…
Когда я вернулся в Окжетпес, банька была уже почти натоплена. Тамара ушла в посёлок на девишник – поздравлять своих подруг, Димон взял мой 10-мегапиксельный фотик и пошёл к соседским девчонкам, а мы втроём с Терентьичем и Славяном пошли в парилочку…
Шо б я так каждое 8 Марта отмечал?!!
Наскоро обсохнув после баньки и накатив немного пивасика, я понёсся на зимнюю улицу – топить мангал. Он у Канов был стационарно-кирпичный и стоял посреди сугроба рядом с домом. Дровишки у Димона были классные и разгорелись быстро. Дядя Слава тем временем колдовал над мяском, уже промариновавшимся в минералке с кефиром, а Терентьич шинковал лучок, заливая его только ему самому известными чисто корейскими специями. Жарить шашлычок пришлось уже в кромешной тьме и на морозце в минус восемь, что, однако, ничуть не испортило нам настроения: мы уже накатили по рюмашке, и стало совсем хорошо.
Как это всегда в таких случаях и бывает, «сколько ни бери, а всё равно два раза бегать…» Ближайший круглосуточный магазин находился километрах в пяти от Окжетпеса – возле конечной щучинских маршруток в самом центре Бурабая. Вернувшийся от подружек Димка бегом завёл машинку, я собрался, и мы вдвоём покатили в местный супермаркет.
Площадь возле бурабайской «автостанции» в одиннадцатом часу восьмимартовского вечера была абсолютно пуста, лишь с краю притулилась парочка «дежурных» таксистов. Рядом с «супермаркетом» голосом Жанны Фриске (неужели «Авария» не смогла найти себе подпевалу посимпатичнее?) гремела на всю площадь какая-то местная дискотека: «А я ни разу не была в Малинках до этого дня, точнее, до вечера…» В магазине оказалось два отдела – «хлебно-бакалейный» и «прочее», цены были даже чуть больше астанинских, но учитывая место и время… Я быстренько купил всё, что было нужно, и мы с Димкой вернулись по пустынным улочкам Бурабая и Окжетпеса домой. Праздник был продолжен!