Выбрать главу

– Да вот сейчас с места не сойти, Сохач!.. И не думал убивать козу… На што она мне? Эка невидаль, подумаешь… Слава богу, достаточно видал этих самых коз в лесу. Даже сколько угодно…

– Значит, видел человека, который застрелил ее?

– Своими глазами видел, вот сейчас провалиться… Как увидел меня, и сейчас в гору побежал.

– Так, так… А как же следов-то после него не осталось, Тарас? Я все время шел по твоему следу – и он вывел на сайму. Вот ты обманываешь меня, а след всю правду сказал…

Это замечание сконфузило Тараса Семеныча, и он только замычал, как бык, припертый к стене.

– Ну, говори, – не унимался Сохач. – Обманывай… ну! Сейчас все врал, ну што стоит еще приврать малую толику… Ах, Тарас, Тарас!

– Да што ты ко мне привязался со следами?! – зарычал Тарас Семеныч. – Возьми глаза в зубы и погляди хорошенько…

– Так, так… Это не человек от тебя убежал, а твоя совесть. Да… Вот следов-то и не осталось. Верно говорю…

Тарас Семеныч для чего-то снял с головы шапку и сердито бросил ее оземь. Потом он молча присел к козе и принялся доканчивать свою работу. Чуйка радостно взвизгнула, ожидая лакомой подачки. Сохач смотрел на них и качал головой.

– Тарас…

Тарас Семеныч молчал.

– Тарас…

– Отстань, смола!

– Вот я гляжу на вас, Тарас, то есть на тебя да на Чуйку, – как есть, два сапога – пара.

– Ты меня к псу приравниваешь?

– А ежели у вас одно с ним ремесло? Ишь, как пес-то радуется… И ты тоже радуешься. Только пес глупая тварь, а ты должон чувствовать. Ну, убил козу, сожрешь ее в неделю, а потом опять надо убивать… Бегала бы теперь божья тваринка, радовалась, а сейчас вот только рожки да ножки останутся. Хорошо это?..

Тарас Семеныч молчал, продолжая свое дело. Рядом с Сохачом он казался великаном, и было странно видеть, как маленький, тщедушный старичонка донимал его, точно комар.

– Ну, што ты молчишь, ненасытная утроба? – приставал Сохач. – Говори свои слова, ежели у тебя есть совесть…

– И скажу! Думаешь, ничего не скажу? А вот возьму и скажу… – сердито отозвался Тарас Семеныч. – Вот ты пристал ко мне, што я козу застрелил… Хорошо. Ежели бы и в самом деле я ее пристрелил, ну, што из этого? Ежели бы по своему зверству и другую пристрелил – опять ровно ничего… Для чего, по-твоему, создана всякая травка и всякая тварь? Ну-ка, скажи? На потребу человека… Чуйка, цыц!.. Куды морду суешь? Да, на потребу… Значит, я взял да и пристрелил козу, потому как она для моей потребы выросла в лесу… Колют же разную домашнюю тварь: и корову, и теленка, и овцу, и свинью, и курицу. Это как, по-твоему-то, выйдет?

– А нехорошо выйдет… Вот тебе и мой сказ. Ежели можно, например, без этого жить…

– Ну, хорошо… Теперь не стали бы резать домашнюю скотину – куда бы ее деть? У меня три телушки народились, а мне всего одну под силу выкормить!

– Отдай другим, у которых нет…

– Я отдам, другой отдаст, а под конец этой самой скотины столько разведется, што она нас съест или все одно передохнет с голоду. Так я говорю? Теперь, ежели опять волк или медведь – травой они не могут себя воспитывать, как же им быть? Для чего-нибудь и они живут на свете…

– А для страху, штобы мы чувствовали… Ты себя к волку приравнял?

– А хотя бы и так… У волка свое положенье – у меня свое. Теперь возьми щуку – по-твоему, ей тиной воспитывать себя? А ежели она, например, не может и так сотворена, штобы другую рыбу есть?.. Это как, по-твоему?

Теперь уже задумался Сохач и почесал в затылке. Конечно, Тарас Семеныч любит поесть свеженького мясца ж много пролил напрасной крови из-за своего лакомства – кругом неправ человек, одним словом, а вот относительно домашней скотины и кровожадного лесного зверья действительно задал задачу. Ободренный этим молчанием, Тарас Семеныч заговорил уже совсем смело:

– Вот ты меня, Сохач, укорил козой, а сам сколько рыбы съел? Тоже тварь…

– Рыба – тварь немая, и кровь у ней холодная… Она не чувствует, значит.

полную версию книги