— Мама одинокая женщина. Работает логопедом. Разводит фиалки. — Малька замялась, ведь в жизни Киры не происходит ничего интересного.
— Мне не терпится увидеть ее! Теперь у меня есть деньги, и я могу окружить ее теплом и заботой. А тебе на свадьбу подарю кондитерский завод и дачу в Подмосковье!
Глава 6
— Малька, что ты вытворяешь? – кричал на нее Емельян, ожидающий в фойе отеля. — Где тебя носит? Ты на часы смотрела? Может, ты объяснишь мне, что происходит?
Емельян был зол, как никогда: на лбу прорисовывались зеленые вздутые вены, он сдвинул брови и на переносице образовались складки. Он так широко раскрывал рот и поднимал верхнюю губу, что даже нос покрылся морщинами.
— Не смей на меня орать! — пригрозила Малька, сохраняя спокойствие.
— Да как на тебя не орать, если ты шляешься с кем попало. Мало того, что ты выставила меня дураком перед родителями, так еще и здесь меня опозорила! Надо мной даже нищие арабы смеются, потому что моя невеста «плевать на меня хотела».
— Успокойся. Люди уже спят. Давай поговорим без криков. — Предложила Малька и повела его к лифту.
Они вошли в стеклянный лифт и молча поднялись на нужный этаж.
— Идем в мой номер. — Скомандовал Емельян.
— Идем.
В номере Емельян схватился обеими руками за голову и опустился в мягкое кресло.
— Что же с нами происходит? Ведь все было хорошо. Малька, — он смотрел щенячьими глазами, вызывающими жалость. — Присядь со мной. Иди сюда! — он притянул ее ближе и усадил себе на колени.
— Отпусти, — Малька вырвалась. — Я видела тебя с Наташей. Я была в ресторане. Я шла за вами от самого подъезда. Ты целовался с этой стервозной курицей.
— Малька, это недоразумение, случайность, — он встал и обнял ее, прижимая к груди. — Верь мне. Я тебя люблю, только тебя.
Малька ждала объяснений.
— У отца шуры-муры с матерью Наташи. Она пригласила его на юбилей, но он не мог поехать и поручил мне поздравить ее от его имени. Я должен был вручить ей подарок, иначе, по словам отца, она бы надула губы и ни за что бы не простила отсутствие внимания. А эта Наташа — да, я ее знать не знаю. Мы виделись всего пару раз. Она наглая и строит из себя королеву. Не в моем она вкусе, пойми. Может, она подмешала что-то в стакан, я уже не знаю, что и думать. Клянусь, она меня не интересует. Я люблю только тебя. Ты моя единственная самая любимая девушка на всей планете!
— Выключи Ромео. Слишком сладко! Ты целовался с ней — и тебе нет оправдания. — Малька ощутила в полной мере злость на бывшую подругу.
— Прости. Ну, хочешь, я буду умолять тебя на коленях, буду ноги твои целовать, — он опустился вниз. — Скажи, что мне сделать, чтобы ты простила меня.
«Неужели настолько сильно горит желанием жениться на мне?!»
— Для начала будь мужчиной. Встань.
Малька присела на краешек кровати. В голове все перемешалось: во что верить, во что – нет. Емельян присел рядом.
— Скажи, что все еще любишь меня, — произнес он с наивной надеждой в голосе и взял Мальку за руку.
— Емельян, мне кажется, что мы поспешили. Нам стоит отложить свадьбу.
— Нет. Я прошу тебя, — чуть ли не взмолился Емельян. — Надо мной точно будет смеяться весь город.
— Дай мне время. Пока я не готова стать твоей женой, — Малька была непреклонна.
— Это из-за того смазливого болвана? Где ты его подцепила?
— Не называй его болваном. Он намного умнее и культурнее тебя.
— Значит, все дело в нем? — Емельян опять переходил на повышенные тона.
— Да я с ним только вчера познакомилась!
— Вчера познакомилась, а сегодня уже пришла без губной помады. Я видел, как он смотрел на тебя. Не считай меня дураком!
Малька не стала спорить. Весь этот разговор порядком надоел ей. С одной стороны, Емельян вызывал жалость, и она хотела бы поверить ему и простить, но с другой — она не хотела его прощать, как и связывать с ним свою дальнейшую жизнь. Она пожелала Емельяну «Спокойной ночи» и пошла к себе в номер, оставив его в одиночестве.
Утром Емельян пустил в ход свое мастерство очаровывать, но у Мальки, похоже, уже выработался иммунитет не только к простуде и воспалению легких, но и к его ухаживаниям, и все его попытки не приносили никакого результата. Ни кофе в постель, ни веточка дикой орхидеи, ни комплименты — ничто не меняло ее отношения.