В ее взгляде угадывалась крайняя подозрительность, а также дежурная приветливость и скука.
— Вы от профессора Кокса? — спросила она.
Малькольм кивнул.
— Крошка еще не вышел в гостиную, — сообщила Лорин, проводя его в дом.
— Не вышел? — переспросил Малькольм, гадая, кого это она имеет в виду.
— Собственно говоря, — продолжила Лорин, когда они вошли в переднюю, — он в кладовой, заканчивает ужин. Он там часто ест в одиночку, мне назло. Сегодня он даже пудинг с изюмом отказался есть со мной. Я боюсь, что мистер Кокс прав и что нам предстоит бракоразводный процесс, — Лорин указала Малькольму на большое раздутое кресло.
— У меня совершенно нет опыта в бракоразводных процессах, — ответил Малькольм, — но мне жаль, что они вам предстоят.
— Обратите внимание, я не сказала, что развод в самом деле неминуем, — поправилась Лорин.
Но Малькольм не слушал ее. Он изучал бездны раздутого ветхого кресла, из которого почти вся набивка вывалилась на пол.
Малькольм собирался воскликнуть «Какое глубокое кресло, Лорин!» — но тут женщина провозгласила «Крошка!» таким громким голосом, что Малькольм испугался и выскочил из кресла, хотя это движение и потребовало от него изрядной живости и усилия.
— К тебе посетитель, — обратилась Лорин к человеку, вошедшему в комнату.
Малькольм поначалу принял его за ребенка, но даже со своим ограниченным опытом скоро понял, что этот человек был взрослым мужчиной и лилипутом.
— Кто вы? — Малькольм не удержался от восклицания.
— Ее муж, — Кермит Рафаэльсон, «крошка», со злобой и ликованием указал в направлении Лорин.
Малькольм был поражен не только тем, что Кермит Рафаэльсон оказался лилипутом, но и тем, что выглядел он человеком весьма привлекательным и умным и отличался от любого другого молодого мужчины разве что размером. Чувство было такое, будто смотришь на него через другой конец окуляра.
— Я рад увидеть гостя столь свежего и юного! — выкрикнул Кермит. — И не глядите с таким удивлением, Малькольм, — продолжил он. — Забудьте Лорин, пожалуйста, и обратите все внимание на меня. Одинок здесь я!
— Боже правый, — воскликнула Лорин, подымая взгляд к потолку. — Уже начинается.
— Да, мы состоим в браке, — рассмеялся Кермит, садясь в кресло, очевидно, спроектированное специально для него. — В браке, в браке, и в браке.
— Я умоляю тебя не разыгрывать сцен перед этим мальчиком, — Лорин повернулась к мужу.
Кермит проигнорировал ее слова, хотя и выстрелил в нее косым черным взглядом из-под опущенных век.
— Так вы, — он повернулся обратно к Малькольму, — и есть тот самый мальчик, что влюблен в собственного отца?
— Я? — Малькольм указал на себя пальцем. — Влюблен?
— Профессор Кокс все рассказал мне о вас, — пояснил лилипут.
— Но здесь нечего рассказывать, — Малькольм запротестовал против слова все, которое показалось ему слишком исчерпывающим и страшным.
— Малькольм, всегда найдется что рассказать, — проговорил Кермит с некоторой мрачностью.
— А вы и в самом деле состоите в браке, — отметил Малькольм, внимательно глядя на Кермита.
Кермит опустил глаза.
— Она сделала мне предложение, — объяснил он, указывая на Лорин.
— Я предупреждаю тебя, — воскликнула Лорин. — Я не стану больше терпеть, что ты рассказываешь тайны нашего брака посторонним! — Лорин продолжала стоять на месте, потому, вероятно, что не решила, уйти ей или остаться, а также потому, что пребывала в сквернейшем расположении духа, которое с приходом Малькольма лишь ухудшилось.
— Почему вы решили посетить нас, Малькольм? — задал вопрос Кермит, пододвинув свой миниатюрный стул ближе к гостю.
Малькольм вспомнил о бедственном вечере у Эстеля Бланка и ответил не сразу.
— Так почему же вы пришли? — Лорин была сурова. И она, и Кермит смотрели на мальчика в упор.
— Почему я пришел познакомиться с вами? — Малькольм сглотнул и по очереди посмотрел на обоих собеседников. Контраст между хозяином и хозяйкой привел его в оцепенение: Кермит был таким маленьким, а Лорин такой большой, пышной и внушительной.
— Мне велел мистер Кокс, — признался Малькольм под их испытующими суровыми взглядами.
— То есть мы как таковые вас не интересуем? — продолжила допрос Лорин.
— Нисколько, — ответил Малькольм без тени сожаления или воинственности в голосе.
— Нам все ясно, — ответила Лорин и победно улыбнулась.