Затем встала в полный рост.
Тонкие белые пальцы коснулись лба Елисафеты: — Ты побледнела, но не отступаешь.
Твоя голова – снежная вершина. – Пальцы Аделаиды опускались ниже.
Голос ее стал влажным и нежным, как утренний туман. – Шея твоя – гордый кипарис, кожа – атлас и бархат.
Груди – верх совершенства.
— Мои груди недостаточно велики для совершенства, – Елисафета будто со стороны услышала свой голос.
— Соски твои – розовые вишни летнего сада, – Аделаида не обращала внимания на слова Елисафеты.
Ее пальцы порхали по Елисафете. – Голова твоя рассказывает мне, что тебя твои родственники и они же – враги твои — продали в рабство на Юг.
Ты некоторое время находилась в плену в подземельях дворца Повелителя.
Вас было тринадцать – тринадцать очаровательных пленниц девственниц.
Повелитель вместе со своим евнухом Юсуфом спускался изредка в подземелье и любовался вами – розами подземного царства.
Только смотрел на вас, даже пальцем не прикоснулся.
— Зато ты прикасаешься ко мне пальцами, Аделаида, – Елисафета засмеялась.
Она чувствовала нелепость момента.
Надо было уйти от странной гадалки, но уже — невозможно.
— После смерти повелителя вы вместе с евнухом сбежали из плена.
Считалось, что купец Генрих купил вас, чтобы перепродать на Севере.
Но никто из девушек в компании евнуха и купца не ощущала себя рабыней.
Вы отправились в плаванье на корабле.
Слишком лакомая добыча.
Вас захватили пираты.
Затем пиратов взяли в плен воины отца твоей Ясмины.
— Никакая она не моя, Ясмина, – Елисафета покраснела.
Ей не хотелось сейчас обсуждать связь с Ясминой.
Елисафета думала, что под пальцами гадалки предает свою лучшую и любимую подругу.
— Вас в Порт Каире снова продали в рабство.
Ты, Добронрава и Мальва оказались рабынями философа Патрокла.
Но это ненадолго.
— Уже ненадолго, – Елисафета горела – душой и телом.
— Все это я прочитала пальцами на твоем теле, прекрасная Елисафета, – Аделаида прикрыла глаза. – Я дошла до точки.
— До моей точки, – Елисафета, наоборот, распахнула глаза.
Пик оказался слишком близок.
Еще миг – и снежная лавина скатится с вершины туда, где бушуют ураганы и страсти.
— Ты, Елисафета, любимая моя, – Аделаида вскрикнула в экстазе. – Как же долго я тебя ждала. – Она произнесла после череды содроганий. – Не видела твоего лица, но знала, что узнаю тебя сразу. – Странная, странная, по мнению Елисафеты, гадалка отошла от Елисафеты и прилегла на диванчик. – Все я все.
— А я? – у Елисафеты вырвалось непроизвольно бесстыдное.
— Тебе не надо, – Аделаида поднялась, подошла к Елисафета и провела пальчиками по внутренним сторонам бедер.
Затем также вернулась на диванчик.
— Ты… я не понимаю, – Елисафета закусила губу.
Освобождение было так близко.
Необходим еще шаг, малейшее усилие со стороны.
Внизу живота ворочался огненный дракон.
— Ты же видишь, гадалка, мою влагу, – бесстыдные слова отчаяния сорвались с губ Елисафеты.
— Да, ты хороша, – Аделаида смотрела на увлажнение девушки.
— Тогда, что?
— Ты должна в этот раз нести в себе нерастраченное удовольствие, – Аделаида ласково смотрела на Елисафету.
— Никому я не должна, – Елисафета воскликнула в величайшем возбуждении. – Но странно – я не смею сейчас закончить, начатое тобой.
Мне стыдно и неловко.
— Так надо, – Аделаида повторила с улыбкой.
— Ты назвала меня своей любимой, – Елисафета склонила головку к правому плечу.
— О, да, Елисафета, я нашла тебя, – Аделаида выкрикнула. — Теперь я счастлива полностью.
Можешь уходить.
— Если ты влюблена в меня, я допускаю, что влюбилась задолго до моего появления в Порт Каире, ты же гадалка, ты все видишь заранее, то почему отпускаешь меня? – Насмешка застыла на тонких губах Елисафеты. – Ничего не понимаю