«Что же ты кушаешь от щедрот души моей, а не поешь?
У тебя нет голоса?
Или голос твой скрипучий, как оторванная доска в ураган скрипит на одном гвозде?
Может быть, я тебе не нравлюсь?
Моя невеста Аделаида не может не нравиться, поэтому этот вариант я исключаю.
Ты не любишь свадьбы, а любишь жареных куропаток?»
«Твоя невеста – выше всяческих похвал, чтобы ко всем похвалам добавлять еще одну похвалу в ее честь, – девушка низко склонилась над столом. – Я не пою, потому что у меня настроение плохое».
«Так пой же через силу, неблагодарная», – Геракл рассвирепел.
Когда он злится, то львы прячут гривы свои.
Дикие огромные вепри со стыдом скрываются в кустах.
Королевские кобры в ужасе закутываются в свои капюшоны.
«Я спою», – девушка ответила с вызовом и отставила от себя блюдо с копчеными угрями.
Она поднялась на стол.
Зеленое облегающее платье не скрывало, а подчеркивало ее идеальные формы.
Она запела, как она запела!
Мигом смолки возбуждение голоса за столом.
Слышалось лишь бульканье, когда рабы наливали вино из кувшинов в кубки.
Голос певицы поставлен, ни одной ошибки, ни одной фальшивой мелодии.
Она пела об одинокой брошенной овечке.
Овечка паслась на лугу и питалась ягодами дикой клубники.
Подруга бросила овечку, и овечка страдала.
Но через боль, через страдания овечка нашла свою подругу.
Как только песня закончилась мой Геракл схватил певицу за ногу и воскликнул со страстью:
«Этот голос ранил меня в сердце.
Истинная, ты истинная невеста моя, а не Аделаида».
При всех Геракл бросил меня ради другой.
«Нет, я не твоя невеста, – девушка с презрением смотрела на Геракла. – У тебя не должно быть невесты, потому что ты меняешь свои решения.
Ты настолько самоуверен, что думаешь, что любая девушка с радостью бросится тебе на шею?
Ошибаешься, мужчина. – Певица освободила ногу из рук Геракла и грациозно спустилась со стола.
При этом ее одеяние сползло на пол.
Но девушка не смутилась.
Она подошла ко мне, встала передо мной на колени и произнесла тихо и проникновенно: — Аделаида, стань моей женой или мужем.
Ты бросила меня, но я на тебя не в обиде».
«Мирей?» — я от удивления чуть не упала с мраморного трона.
«Да, я твоя Мирей».
«Но как?»
«Так».
«Как так?»
«Пойдем, я в укромном месте тебе все объясню, Аделаида».
«Я даже не знаю, Мирей».
Из-за тебя Геракл опозорил меня перед людьми.
Он показал, что ты лучше, чем я».
«Если мы будем обращать внимание на мнение каких-то людей и каких-то Гераклов, то тогда жить не стоит», — Мирей взяла меня за руку.
С некоторым сопротивлением я поднялась и последовала за ней.
Вслед нам раздались яростные вопли Геракла и оскорбленных гостей на пиру.
Даже полетели куски жареного мяса.
Но ничто уже не могло помешать нашему счастью.
Мы пришли на эту улицу и в этот уютненький домик. – Аделаида тепло улыбнулась. – Мирей присела со мной на ложе.
«Аделаида, я купила этот домик для тебя», – Мирей смотрела в мои глаза с яркой страстью.
«Для меня? – Сердце мое стучало ровно. – Я думала, что при твоем отношении ко мне, ты приобрела домик для нас двоих».
«Прости меня, Аделаида, – на глазах Мирей появились алмазы слезинок. – Ты не любишь меня.
Я для тебя близкая подруга, слишком близкая, но не любимая подруга.
Я всегда любила и всегда буду любить тебя.
Понимаю, что если стану навязываться, то твои ровные чувства ко мне могут охладеть.
Дружба – тонкая нить, по которой подружки ходят друг к дружке в гости.
Я решила, что лучше будет для нас, если мы будем жить в отдельных домиках.
Мой домик – на соседней улице.