Я успокаивала себя, что обмываю не мужчину, а несчастного музыканта.
Грязная вода стекала по камням, просачивалась и покидала зал.
Через некоторое время вонь отступила.
Я так увлеклась растиранием мужчины травой, что не поняла, что случилось.
Слепой музыкант протяжно застонал, вскрикнул, и в тот же момент мне в руку ударили горячие капли.
Я нечаянно, когда усердно растирала, довела его до… — Лицо Мирей скривилось от отчаяния. – Одно оправдывало музыканта, что он в это время спал.
Меня вывернуло наизнанку.
Хлопот по уборке дома прибавилось.
Я перекатила чистого и расслабленного музыканта на кровать, которую приготовила для себя.
Спать в одном зале с мужчиной мне было бы крайне неприятно.
К счастью, я обнаружила дверь в стене.
За дверью – уютная комнатка для прислуги.
Я быстро вычистила комнату, принесла свежей травы, закрыла за собой дверь на засов и без сил упала на ложе.
Мне снилась ты, Аделаида, только ты. – Мирей казалась в тот момент умиротворенной. – Утром я проснулся от громкого крика:
«Я голый!»
Музыкант проснулся раньше меня, потому что лег раньше.
Я осторожно открыла засов и выглянула в зал.
Слепой музыкант сидел на кровати и ощупывал себя.
Я поняла, что мне – даже при всем моем нежелании смотреть на голого мужчину, и при всем отвращении к голому мужскому телу – изредка придется видеть обнаженного музыканта.
Если, конечно, я не найду для него одежду в замке.
Я решила, что буду смотреть на него, как на дикое животное.
Музыкант поднялся, выставил перед собой руки.
Я поняла, что ему нужна трость для ощупывания дороги.
Сбегала на дворик и принесла его трость.
Ее опустила перед ним.
Слепой музыкант наткнулся на трость, поднял ее:
«Чудеса! В зале тепло.
Мое тело больше не чешется и даже благоухает.
Я, словно, заново родился», – слепой музыкант начал обследовать измененный, потому что чистый, зал. – Бревно около двери исчезло. – Музыкант прошествовал к столу. — Мясо, рыба запечённые. – Бедняжка жадно кушал.
Двумя руками запихивал еду в рот. – Давно я не ел ничего, кроме фруктов.
Но кто, кто здесь, кто приготовил все это великолепие? – Музыкант после сытного завтрака стучал пальцами по столу. – Кто здесь?
(Разумеется, я не ответила.
Но, как мне показалось, что музыкант не ждал ответ). – Добрая фея сжалилась надо мной. – Музыкант через минуту сделал вывод. – Она услышала мою дивную музыку и решила ухаживать за мной».
Предположение музыканта, что ему помогает фея, меня обидело.
Тем более, что фей не существует.
А, если бы и существовали, то летали бы с крылышками, и никак не могли бы разжечь огонь в камине и перенести музыканта со двора в зал.
Тем более что фея не опустилась бы до того, чтобы обмывать грязного мужчину.
Но в то же время мне было лестно, что я – фея.
Пусть не для музыканта, но для себя я – фея.
«Фея, я найду тебя», – наивный слепой музыкант поднялся и стал обходить зал по кругу.
Он надеялся дотронуться до феи, которая организовала ему уют.
Но не с феей, а со своей арфой столкнулся.
«Моя любимая арфа, – музыкант трогательно прижался к струнам щекой. – Только ты одна у меня осталась.
Только ты одна меня любишь».
А как же фея?
Музыкант поднял арфу за спину и вышел из зала.
Я поняла, что он направляется на тот камень, где вчера играл с утра и до вечера.
Меня это устраивало, потому что я могла продолжить убираться в зале и готовить еду.
В зверях, птице и рыбе недостатка не было.
Но сначала я отправилась по замку в поисках одежды – для себя и для слепого музыканта.
Я находила одежды, гобелены, но все они были в ужасном состоянии.
Бархатные кафтаны, шелковые туники, – все рассыпалось в пыль, как только я до них дотрагивалась.