Но все происходит под маской вежливости и доброты.
У вас проще и нагляднее, поэтому – честнее.
— И у вас, и у нас – смертельно опасно бороться за власть, – Анастаси вздохнула. – Поэтому мы должны подготовиться.
Школа Кассандры – уникальная, как и она сама — уникальная.
— Ты станешь императрицей, я стану императрицей, нам же придется воевать друг с дружкой, – Елисафета засмеялась. – Что же мы будем делать на поле боя?
— Что делать? – Анастаси опустила головку на правое плечо Елисафеты. – Сначала столкнем наши войска.
Прольется море крови.
Горы трупов, стоны умирающих раненых.
Победительница красиво пройдет по трупам поверженных врагов.
Шагнет в палатку побежденной и будет сверху. – Анастаси засмеялась.
«Удивительно, но я не чувствую отвращения после этих слов Анастаси, – Елисафета отломил ломтик сочной рыбки. – Наверно, потому, что я, как и она».
— Анастаси, а ты заталкивала кого-нибудь в ловушку и запирала насмерть? – Елисафета не могла отойти от произошедшего.
— Елисафета, я отвечу тебе сложно и долго, – Анастаси поднялась, расставила стройные ноги.
Перешагнула правой ногой и опустилась на Елисафету.
Елисафета почувствовала, что внутренняя поверхность бедер Анастаси влажная.
Низ живота Анастаси упирался в животик Елисафеты.
И там тоже стало влажно от Анастаси.
Анастаси опустила руки на плечи Елисафеты и смотрела в ее глаза.
— Так удобнее сидеть и говорить, чем сбоку, – Анастаси сдвинула брови. – Не правда ли, Елисафета?
— Удобнее, потому что естественнее, – Елисафета не могла оценить свои чувства.
— Я сказала, что отвечу тебе сложно и долго, – Анастаси дальше не напирала, что очень удивило Елисафету.
Она думала, что Анастаси будет приставать с ласками и ждать ответных прикосновений. – Елисафета, ты спросила меня, загоняла ли я кого-нибудь из претенденток в ученицы Кассандры в смертельную ловушку?
Ты хочешь знать – другие ученицы, как прошли испытание, как оказались здесь, как дальше поступали с новыми ученицами?
То, что я отвечу или ответила – не имеет смысла.
Потому что я уже не отличаю правду ото лжи, вымысел, от действительности, сон от реальности.
Для нас, учениц, и ты станешь, как мы, потому что иное не имеет смысл, другое – слабость, нет в другом смысла.
Если мы здесь и хотим научиться подчинять всех и каждого – так для нас учениц – то, во что мы верим, то и есть правда, то и является действительностью.
Если я скажу, что да, закрывала кандидаток в ловушке, и они погибали там, или отвечу, что нет, не загоняла в смертельную ловушку – это одно и то же.
Как скажу, так, значит, и было.
Как ты можешь поверить мне, если я не верю себе?
Я рассказала о своей Империи, где женщины обливаются нечистотами и мажут лица гадостью, чтобы выглядеть уродливыми.
Так ли это?
Я уже не понимаю – правда, или ложь.
Я хочу стать Императрицей, чтобы вдавить мужчин в грязь?
Ты ощущаешь, что я влажная, когда присела на тебя.
Да, я влажная.
Ты думаешь, что я хочу быть с тобой?
Не знаю.
Может быть, мой организм сам по себе забавляется, выделяет сок, чтобы подыграть мне, чтобы я подчиняла, завораживала тебя, вызывала у тебя желание быть со мной.
И да – и нет.
Но только одно в школе Кассандры незыблемо – мы дожны уметь подчинять.
Эта власть над другими слаще, чем мед, дороже и желаннее, чем золото.
Однажды попробовав, уже невозможно остановиться.
Неважно – кого подчиняем, кого в себя влюбляем: мужчину, женщину, старика, козу, пастуха или Императора.
Иногда власть над непокорным торговцем с рынка намного слаще власти над патрицием.
Или добиться признания пугливого пса.
Человека можно обмануть.
Животное обмануть нельзя.
Настоящие чувства не подделать.