— Не верить – право каждого человека, – граф засмеялся. – Верить никому нельзя.
— Граф, поцелуйте мою ножку, пяточку, – леди Беатрис произнесла строго.
— Что? Я не ослышался, леди Беатрис? – граф Шиньон на миг потерял самообладание.
Его глаза заметались.
— Не ослышались, граф, слух у вас отменный.
Вы слышите даже то, что не предназначается для ваших ушей.
— Это высказывание не совсем верно и не совсем в вашем духе, леди Беатрис.
— Я попросила, чтобы вы поцеловали мою пяточку, граф.
— Но вы же, Беатрис, вы же не позволяете мужчинам к вам прикасаться.
— Мужчинам не позволяю, а вам разрешаю, но только один раз и только сейчас.
Потому что вы не мужчина, граф.
— Слишком необычно, – граф занервничал. – От другого я посчитал бы смертельным оскорблением, что я не мужчина, а от вас, леди Беатрис, я принимаю, как комплимент.
— Я знаю об этом, граф Шиньон, поэтому пользуюсь своей возможностью.
Так вы будете целовать мою великолепную ножку, или разведете здесь политику, граф?
— Я боюсь, – граф проговорил неуверенно.
Он поднял голову и пытливо вглядывался в глаза Беатрис.
— Чего боитесь, граф? – Беатрис звонко засмеялась. — Прикоснуться своими губами к моей пяточке?
Но ваши губы прикасались к разному.
Многое оказывалось намного ниже, да почти все – недостойно моей одной пяточки.
Это я должна опасаться, граф.
— Нет, не этого боюсь в этот момент, леди Беатрис.
— Чего же боитесь, граф?
Что я вас начну соблазнять.
— Это невозможно, Беатрис, – граф выдавил мучительную улыбку. – Вы никогда не будете никого соблазнять.
Вы слишком высоки для этого.
— Опасаетесь разоблачения и огласки? – Беатрис неотрывно смотрела в глаза графа. – Что сейчас за нами подглядывают, а затем на каждом углу будут повторять, что граф Шиньон целовал ногу леди Беатрис?
— Вы же прекрасно знаете, Беатрис, что никакой огласки я не боюсь.
Ничто не прибавит к моей репутации и ничто не убавит от нее.
Даже, я бы сказал, что если о том, что я поцеловал вашу пятку станет известно многим, то это прибавит мне веса в общественном мнении.
— И, граф? – Беатрис нетерпеливо хлопнула ладошкой по воде. – Поторопитесь, вода остывает.
— Я боюсь, что я стану другим после того, как поцелую вашу пяточку, леди Беатрис.
— Умное опасение, – Беатрис провела рукой по груди. – Но сомневаюсь, что вам станут нравиться женщины, а не мальчики.
Другой – в чем же?
— Не знаю, Беатрис.
— Так узнай, граф, – голос Беатрис стал резкий и властный, повелительный. – Целуй. Я приказываю тебе. – Беатрис впервые обратилась к графу на «ты».
Возможно, что это подтолкнуло пожилого интригана.
Подняло его с седалища и повело к золотой ванной.
Граф Шиньон, словно околдованный, встал на колени около ног Беатрис.
Бережно взял в ладони ножку девушки и медленно, прикоснулся к пятке губами.
Глаза графа затуманились, затем вылезли из орбит.
Граф тяжело задышал.
Затем нашел в себе силы и начал медленно отползать на коленях от золотой ванной.
Вернулся на мягкие подушки и вытер лоб рукавом бархатного бордового кафтана.
— Это несказанно необычно, леди Беатрис.
Никто раньше так не смел со мной и мне.
Вы первая, можно сказать – моя первая женщина.
— И я никому не позволяла, граф, – Беатрис расхохоталась. – Тогда и я буду считать, что вы – мой первый мужчина.
Первый, последний, и никаких мужчин больше: ни вас, ни других.
— О, как я понимаю, вас, леди Беатрис, – граф с уважением поклонился.
— Граф, у вас панталоны промокли, – Беатрис снова вернулась на «вы» и к дружественному тону.
— Я знаю, я стоял на коленях, а на полу лужа от ваших служанок.