Вроде бы надоедает, но в то же время – развлекает уважительно.
Ничего гадкого не совершает и не говорит».
Елисафета попыталась заснуть и доспать оставшуюся часть ночи или утра.
Но ничего не получалось.
От Анастаси исходил одуряющий аромат трав, благовоний, розового масла и тонкие запахи других девушек.
Запахи – последствие бурной ночи ласк и прикосновений.
Елисафета попыталась об этом не думать.
Зачем забивать голову пустяками, мыслями, которые не принесут положительный результат?
Прошло еще пять минут.
Анастаси посапывала и почти вжалась в Елисафету.
Низом живота Елисафета чувствовала жар ее низа живота.
«Не наигралась она что-ли? – Елисафета подумала с иронией. – Или после игр с подружками никак не может остыть?»
Жар от Анастаси нарастал, проникал под кожу Елисафеты.
Елисафета уже не могла различить в этой печке, где ее, а что принадлежит внизу Анастаси.
Все горело в одном костре.
«Ей хорошо, – Елисафета закусила губку. – Спит.
А, когда проснется, то сразу скинет весь свой пожар.
У них здесь это просто.
А я не могу, как они.
Не могу и не хочу.
Мне это не надо без любви.
А моя любовь Ясмина далеко. – Елисафета обнаружила, что там, где тела соприкасаются внизу, стало еще влажнее. – Мое или ее? – Елисафета вспыхнула. – В любом случае, скажу Анастаси, что это ее.
А с собой я должна что-то сделать.
Чтобы не мучилась.
Что я могу сделать для себя сама?
В конце концов это же не стыдно.
К тому же – не видно.
Это всего лишь снятие напряжения.
Небольшой массаж». – Елисафета уговаривала себя.
Но уже чувствовала, как ее рука опускается ниже и ниже.
Неудобно в этом положении, на боку, когда Анастаси прижимается.
Но в то же время то, что Анастаси прижимается и горит, придавало ускорение.
Елисафета стиснула зубы и ускорила темп.
В тесноте ладошка Елисафеты касалась и Анастаси.
«Получается, как будто я себе и ей нарочно», – Елисафета уже не могла остановиться.
Через пару минут Елисафета изогнулась, вскрикнула и задрожала.
Настолько был сильный порыв, что Елисафета едва сдерживала крик.
И в тот же момент Анастаси подалась вперед, слилась низом с Елисафетой, зажала ее ладонь у себя, сделала несколько движений бедрами и шумно выдохнула.
Протяжно, с удовольствием.
Наконец, пружина распрямилась и застыла.
«Она получила то, что и я получила – расслабилась, – Елисафета внимательно следила за глазами и дыханием спящей Анастаси. – Она даже не проснулась.
Это к лучшему, а то получилось бы, что я тайком делаю ей.
Сколько же в ней этой силы.
Или ученицы пьют укрепляющие в ласках настои?»
Утомленная Елисафета погрузилась в полусон.
«Сейчас я не в настроении», – Ясмина возлежала на бархатных подушках, шитых золотыми нитями.
Елисафета во сне поняла, что Ясмина ей снится, и как бы не снится.
«Я пришла, а ты не в настроении?» – Елисафета видела себя во сне, как приблизилась к кровати Ясмины.
«Я тебя не звала», – Ясмина смотрела насторожено.
«Не звала, а я пришла.
Ты не рада?»
«Я испугана твоим появлением, Елисафета»
«Чего же ты боишься, Ясмина?»
«Мне кажется, что ты хочешь меня убить».
«Я? Тебя? – нежность лепестками роз хлынула в сердце Елисафеты. – Я бы даже в самых страшных снах, – Елисафета подумала, что может быть это и есть страшный сон, – не причинила тебе боль.
Чем я могу тебя убить?
У меня нет ни кинжала, ни арбалета».
«У тебя есть перстень с ядом, Елисафета», – Ясмина показала тонким пальчиком на перстень.