— Откуда у рабыни яд? – Елисафета засмеялась и невольно посмотрела на свое кольцо с секретом.
Яд, который находился в углублении под бриллиантом – сильнейший.
Его изготавливала Моргана и уверяла Елисафету, что от этого яда человек отравленный не спасется, даже, если с детства глотал другие яды в малых дозах.
Лишь на Елисафету этот яд не будет действовать.
«Как же другие отравятся от него, а я, почему, не отравлюсь?» — Елисафета тогда спросила у Морганы.
«Потому что, – Моргана ответила в своей манере — непонятно. – Какая тебе разница – почему.
Главное, что тебя яд не тронет».
О яде в кольце Елисафета благоразумно не стала говорить Сольвейг.
Мало кто знал тайну этого кольца.
— Сольвейг, Елисафета, – Кассандра возникла из ниоткуда. – Пойдемте со мной.
— Мы всегда с тобой ходим, Кассандра, – Сольвейг показала спине пифии язык.
— Сегодня в Храме приемный день, – Кассандра шла быстро.
Девушки с трудом за ней успевали.
— Как приемный? – Сольвейг воскликнула. – Сегодня Храм закрыт для ходоков.
— Потому что закрыт, поэтому приемный день, — Кассандра остановилась около тяжелой двери. – Прибыли гонцы из Пизы.
Ходоки из Пизы.
Желают, чтобы я их приняла.
— Ходоки из Пизы хорошо платят? – Елисафета догадалась.
— Очень хорошо платят, – Кассандра улыбнулась Елисафете завораживающе.
— Чем же мы поможем тебе, Кассандра, – Сольвейг накручивала на пальчик прядь волос.
— Для начала оденьтесь тяжело, – Кассандра покачала головой. – Как же я не подумала об этом.
— Как это – тяжело? – Елисафета проявила любопытство.
— Ходоки из Пизы уважают тяжелые одеяния: бархат, шелк, украшения.
На ком больше одето, тот для них важнее.
— Опять в жаре мучиться, — Сольвейг явно не в первый раз принимала вместе с Кассандрой ходоков.
— Елисафета, – Кассандра опустила руки на плечи девушки.
Руки предсказательницы оказались невесомыми, но в то же время освободиться от них, если бы Елисафета захотела, то не смогла бы. – Вчера ты огорчилась, потому что не смогла подчинить себе продавца сладостей.
— Он сам виноват, – Елисафета криво усмехнулась.
— Просто делай то, что считаешь нужным, говори то, что посчитаешь необходимым.
Все остальное придет к тебе само.
— Тогда в чем же твое учение, Кассандра? – Елисафета посчитала свой вопрос дерзким, но все равно его произнесла.
— Мое учение в том, что я рядом, — Кассандра не обиделась на скользкий вопрос. – Здесь все проникнуто моим духом.
Мое присутствие лечит вас и учит.
— Хорошее объяснение, – Елисафета кивнула миленькой головкой. – Я попробую.
— Ты не пробуй, ты живи, – подбежала Сольвейг с двумя тяжелыми бархатными красными платьями.
Одно платье протянула Елисафете, а в другое пролезала сама: — Пифия, Елисафета только строит из себя скромницу.
А сама ко всем нам пристает с непристойными предложениями.
— Пристаю? – Елисафета прошипела.
Увидела смешинки в глазах Сольвейг и рассмеялась.
«Даже, когда они насмехаются, то выходит у них очаровательно и не обидно».
— Среди гонцов из Пизы много злобных, – голос Кассандры изменился. – Вам отличный урок, мои ученицы. – Больше Кассандра ничего не объясняла.
— Держимся пока в стороне, – Сольвейг шепнула Елисафете.
Они следом за Кассандрой вошли в Храм.
Потолок терялся в бесконечности.
Мраморные колонны, треножники с курительницами.
Блестящие мозаичные полы.
«Кто зажигает курительницы? – Елисафета с любопытством оглядывалась по сторонам. – Кто убирает в храме?
Наверно, по ночам приходят рабы».
— Вот она, предсказательница, – раздался насмешливый голос одного из нарядно разодетых ходоков.
Мужчин среди гонцов не было.
Все они были похожи на нарядных павлинов.