Один плюс один в их случае равняется пяти.
— Но они говорили, что нет любви, – Елисафета немного исказила слова Медеи и Жоржетты, те слова, которые они говорили около темницы.
— Любовь, кто знает, что означает любовь, – Кассандра снова закрыла глаза.
«Кассандра знает, все девушки знают, что Медея и Жоржетта бросили меня умирать, – внезапная догадка вспышкой озарила Елисафету. – Знают, но ведут себя, словно так и должно было быть.
Может, действительно, так и должно быть?
Мне же Медея и Жоржетта сказали, что я не прошла первое испытание, потому что оказалась в западне.
Я освободилась чудом, поэтому Кассандра взяла меня в ученицы.
Ну, еще и золото и драгоценности, которые я принесла, тоже помогли.
Ой, а еще, Кассандра, кажется, читает мысли».
— Читаю, читаю, Елисафета, – Кассандра открыла глаза и мило улыбнулась Елисафете.
Она не стала отрицать или соглашаться с тем, что ловушка подстроена заранее, и для любой, кто хочет стать ее ученицей.
«Или не для любой? – Елисафета пристально смотрела на Кассандру. – Кассандра, ты же читаешь мысли и предсказываешь.
Может быть, предугадала, что я направляюсь к тебе.
И тогда выставила против меня Жоржетту и Медею?»
И на этот раз Кассандра не ответила прямо.
— Елисафета, вместо того, чтобы тратить время на сомнения, ты учись.
Ради учения у меня – ты заработала драгоценности.
Ради получения драгоценных знаний ты оказалась во Дворце.
— Да, предсказательница, – Елисафета произнесла после долгой паузы.
Она обратила внимание, что остальные ученицы мало интересуются их разговором. – Я бы никогда не поверила гонцу, или любому красавцу, не поверила бы своим ушам и глазам своим, если бы не увидела тебя. – В голосе Елисафеты пробивалась горькая печаль. – Ты – источник самых сладких желаний и звездных откровений.
Не сомневаюсь, что ты ничего не скрываешь от своих учениц и отдаешь себя нам полностью.
— Я отдаю вам себя полностью, – Кассандра хлопнула в ладоши: — Елисафета, подойди к тому, кого сейчас вводит в мой дом Ырма.
— Я оденусь? – Елисафета не поняла: спросила ли, или сказала утвердительно.
Она натянула тунику.
— Одежда делает девушку слабее и в то же время сильнее, – Кассандра с улыбкой смотрела на Елисафету. – Без одежды девушка должна надеяться только на свой ум, на свои чувства, на свою силу.
Одежда отвлекает от тела, от души, прикрывает.
Если обнаженная девушка справится, то и в одежде – тем более.
— Спасибо, Кассандра, твой совет, действительно, мудр, – Елисафета склонила головку к правому плечу. – Сейчас не важный момент.
Я так понимаю, что проверка уличным торговцем задумана тобой для меня.
— Для всех, – Кассандра закрыла глаза.
«Закрывать глаза у нее – привычка, или необходимость.
Прозорливая Гульфия из дворца Повелителя, вообще, слепая, но «видела» лучше многих зрячих», – Елисафета медленно направлялась к Ырме.
Ырма шла в двух шагах перед худым бойким мужчиной средних лет.
Мужчина одет просто, по-рыночному.
Ничего примечательного в торговце Елисафета не нашла.
«Может быть, самый трудный человек для подчинения тот, который самый не приметный? – Елисафета задумалась. – Если не за что зацепиться, то и подчинить крайне сложно».
— Ты должна получить от него сладости без денег, – Ырма улыбнулась уличному торговцу.
Она не старалась говорить приглушенно.
Наоборот, слова предназначались, чтобы и торговец их услышал.
— Почему без денег, птичка моя, – торговец махнул рукой, словно пытался задержать Ырму.
Она уже присаживалась в круг других учениц. – Птичка, ты сказала, что в храме у меня сразу все купят.
Я так надеялся на твою любовь, птичка. – Продавец ослепительно улыбнулся Ырме.
Улыбка вышла бы обворожительной, если бы у продавца сладостей были бы все зубы в порядке и целые.