— ЭЭЭ, продаешь сладости? – Елисафета волновалась, поэтому голос у нее сорвался.
Она почувствовала себя отвратительно:
«Ни приказать ему, ни просить не могу.
Он откажет.
Продавцу нужны только деньги.
Были бы у меня деньги, я бы просто купила сладости, а потом отговорилась бы, что результат нужно получить любой ценой, вот я и получила – за деньги.
Но у меня ничего нет, кроме драгоценного перстня.
Не отдавать же фамильную реликвию за первое испытание».
— Красавица, ты хоть и хуже, чем Ырма, но тоже ничего, – торговец бесцеремонно рассматривал Елисафету.
— Я? Я хуже? – Елисафета невольно воскликнула.
Она потеряла самообладание и не знала, что сказать уличному торговцу.
Может быть, и говорить ничего не надо?
Ученицы засмеялись представлению.
Елисафета проваливала первый свой урок.
— Конечно хуже, потому что худая, как щепка, — торговец нагло дерзил. – Поешь моих сладостей, сразу поправишься.
Можно будет подержать тебя за что-нибудь.
— Давай свой товар, – Елисафета пылала, как закат.
«Я даже не могу разозлиться, настолько выбита из своей привычной колеи».
— Сначала деньги, а потом – товар, – торговец запустил в рот сахарный финик. – Мне до вечера нужно все распродать, а то мухи засидят сладости.
Не воруй мое дорогое время, ученица Кассандры.
— Я ворую твое дорогое время? – Елисафета никогда не чувствовала себя более беспомощной, чем сейчас.
Она никак не могла собрать мысли. – У тебя ложное представление обо мне.
— Мы не на любовном свидании, девочка, – торговец снова демонстративно осмотрел Елисафету. – И ты не в моем вкусе.
— Значит, у тебя нет вкуса, – слезы навернулись на глаза Елисафеты.
— Давид, дай мне в долг твои сладости, – Ырма поднялась и подошла к торговцу. – Долг платежом красен или не красен. – Девушка говорила свободно, без намеков на соблазнение.
Она просто забрала у торговца лоток.
Выложила сладости на мраморный столик и вернула торговцу. – Возвращайся домой.
— Спасибо, Ырма, – торговец расплылся в улыбке. – Я никогда не был так счастлив раньше, до встречи с тобой. – Вокруг торговца сладостями появилось сияние.
Вместе с сиянием он покинул дворец.
— Он никогда не был так счастлив до встречи с тобой, Ырма? – Елисафета ошеломленно произнесла. – По дороге ты соблазнила торговца.
Ты нарочно все подстроила, подговорила его. – Елисафета вытирала злые слезы.
Ученицы расхохотались над высказыванием Елисафеты.
— Я спасла тебя от дальнейшего позора, – Ырма провела ладонью по щеке Елисафеты. – Он бы продолжал дальше унижать тебя и издеваться.
— Но как? Почему он тебе отдал бесплатно, а мне нет?
— Одни называют это природным очарованием, — Кассандра отвечала за Ырму. – Другие – харизмой.
Третьи – гипнозом.
Четвертые – колдовством.
Но то, что показала Ырма – не подходит ни под одно из этих определений.
Просто она смогла, у нее получилось, потому что она чувствовала и знала, как подчинить простого торговца.
Со стороны выглядит легко, не правда ли, Елисафета?
— Выглядит естественно и легко, Кассандра, – Елисафета сцепила пальцы.
— Ырма, ты же не старалась понравиться торговцу? – Кассандра обратилась к Ырме.
— Я даже не думала об этом, – Ырма не отходила от Елисафеты.
— Потому что не старалась, поэтому у тебя получилось.
Ты находишься на высокой ступени, Ырма.
Все у тебя получается, что захочешь.
— Не все, Кассандра, но что-то получается.
Например, я чувствую, что если захочу сейчас подчинить Елисафету, то у меня не получится.
— Меня? Подчинить? – Елисафета вскрикнула и приложила руки к груди. – Зачем? Почему?
— Елисафета, не зачем и почему, а потому что так надо, – Ырма засмеялась. – Одна трудность – подчинять тех, кто не догадывается, что их подчиняют.