Это, как в твоих торговых купеческих делах: заключили спор, ударили по рукам, значит, сделка состоялась.
— Ладно, будет по-твоему, я не возражаю, – купец уже смирился с тем, что у него новая жена.
Пусть по местным обычаям, пусть пока – в дороге, но все же жена.
А в северных землях, когда придут в холод, то там видно будет.
— Ты горячий жеребец, муж мой, – щеки девушки покрылись легким румянцем застенчивости. – Снаружи — неприступная скала огромная, но в самом сердце скалы плещется вулканическая лава.
— Мысли мои прочитала что-ли? – купец от волнения хрюкнул.
— Твои мысли написаны на твоем лице и вылетают из глаз, Генрих, – Гульфия просто назвала мужа по имени.
Без добавок «господин», «уважаемый».
— И что же вылетает из моих глаз? – Генрих затеял веселый разговор, потому что тема ему нравилась.
Надо же, молодая девушка сочла его необузданным жеребцом огненным.
— Любовь вылетает.
— Только любовь?
— Любовь не в том смысле, – Гульфия отвернула в смущении лицо.
— А в каком смысле?
— Во всех смыслах
— Сколько смыслов у любви?
— Много.
— Много это сколько?
— Много это бесконечность.
— Извини, дорогая Гульфия, если побеспокою тебя, — купец тщательно подбирал слова. – Ты слепая.
— Это не обидно, когда меня называют слепой, – Гульфия сжала ладонь купца. – Обидно, когда думают что я слепая.
Важно не слово, а смысл, который люди вкладывают в «слепая».
— Насколько ты видишь внутренним взором, Гульфия?
— Достаточно, чтоб заметить твое горячее желание обладать мной.
— Желание, как облако?
— Я вижу, как светится твое тело, оно покрыто красной раскаленной оболочкой, – Гульфия перешагнула через неширокую трещину в скальной породе.
— Как ты узнала, что под ногой трещина? – Генрих в очередной раз удивился способностям Гульфия. – Трещина – не человек, в провале нет мыслей, потому что она не живая.
— Она холодная, – Гульфия охотно объясняла.
Наконец, появился человек, которому она интересна до конца. – Камень под ногами тоже холодный, но не настолько, насколько трещина в скале.
Она холодна черным цветом, а камень холодный серым цветом.
— Ты видишь все в цвете?
— Да, в цвете, – Гульфия тихо произнесла после некоторого раздумья. – Мне иногда кажется, что потому что я слепая, моему взору доступно больше.
Я больше зрячая, чем те, у кого есть зрение.
Ведь мне приходится видеть не только предметы, но и мысли.
Мысли неотрывно связаны с человеком.
Зрячий не отвлекается на мысли другого, не видит их, потому что его мозг переполнен видимыми образами.
Но, если смотришь без зрения, то также, как и тело видишь, начинаешь видеть и мысли.
— А прошлое и настоящее, как видятся? – Генрих неотрывно смотрел на очаровательную Гульфия.
— Прошлое – зеленое, а будущее – голубое.
— Зеленое и голубое?
Ты же никогда не видела этих цветов, чтобы о них рассуждать, что голубое, а что зеленое.
— Почему же я не видела? – Гульфия тихо засмеялась. – Може быть, другие не видят истинные зеленые и голубой цвет.
Зрячие видят цвет не до конца.
— Мудрая ты, Гульфия, мудрая, а это хорошо, – Генрих порадовался, что получил интересную во всех смыслах девушку. — Скажи, где ты мудрости набралась.
Речь у тебя плавная, слаженная, слова применяешь к месту.
— Я нигде не училась, – Гульфия держала купца за руку.
Он несколько раз пытался освободить свою ладонь, но Гульфия не отпускала. – Разве может слепая учиться?
Все, что есть у меня и во мне – это мое, без учения.
— Как же без учения можно знать? – Купец проследил, как из общего строя походкой выбивается Наджия.
Девушка шагала не как живая, а, словно ее ногами двигали невидимые силы.