Одна мысль отделилась от стаи и спланировала в центр мозга.
«Убить.
Убить всех.
Я имею право казнить заговорщиков без суда».
— Если ты уже не начальник стражи у прежнего повелителя, и еще не начальник стражи у нового повелителя, то ты поступаешь по своему усмотрению.
Так?
— Так.
— Ты назначил себя начальником охраны Дворца в смутное время.
Так?
— Так.
— Значит ты – разбойник.
— Почему разбойник?
— Потому что разбойники творят от чужого имени, присваивают себе различные титулы.
— Я не разбойник, я начальник охраны, – Абдурахман побелел.
Из купца Генриха вырвался фонтан бульканья.
«Вот как повернула, девка.
А ведь она еще не в совершенных годах.
У Мальборо в крови запутывать».
— Это сад райских наслаждений Повелителя? – Елисафета продолжала допрос. – Узнаете этот сад?
— Узнаю, – Абдурахман кусал губы.
— Эта территория, где выращивают розы?
— Да, верно.
— Есть ли какие лампы, которые освещают этот сад ночью?
— Нет, нет в саду Повелителя никаких ламп, которые освещали бы и давали бы свет по ночам.
— Тогда как же стражники несут службу по ночам, когда ничего не видно в саду?
— У моих стражников зрение орла, — Абдурахман гордо выпятил грудь.
— Вопрос проще некуда, – блондинка настойчиво продолжала гнуть свою линию поведения. – Видите ли вы сейчас, при свете дня своего Повелителя?
— Нет, я не вижу Повелителя, — Абдурахман вздрогнул.
Эта пленница заставляла его говорить недозволенное.
Мудрецы и визири докажут, что Повелителя нужно видеть всегда, даже, когда его нет.
— Не вижу Повелителя, но он в моем сердце, — Абдурахман скосил глаза на стражников. – У кого сердце, а не камень, тот сердцем увидит. – Абдурахман думал, что ловко выпутался из сети, которую плела дерзкая пленница.
— Допустим, – блондинка провела рукой по лицу. – Сколько времени вы провели без женщины?
— Без женщины? – Абдурахман выпучил глаза.
— Я думаю, что у вас никогда не было женщины.
— У меня пять жен и двенадцать детей, – Абдурахман рассматривал клинок.
— Но ведь вы не мужчина, – блондинка нанесла сильнейшее оскорбление.
— Я мужчина, – голос Абдурахмана дрогнул.
— Докажите, что вы мужчина, – блондинка сияла.
— Как доказать? – Абдурахман скривил лицо. – Ты, презренная, просишь, чтобы я снял шальвары и показал тебе мужское.
— Фу, как грубо, – девушка ответила столь же презрительной усмешкой. – Вы ошибаетесь, если думаете, что мужчину делает мужчиной то, что у него выросло внизу живота.
— А что же еще? – Абдурахман почувствовал, как у него начала кружиться голова.
— То есть вы говорите, что у кого размер мужского достоинства больше, тот и больше мужчина? – Блондинка захохотала.
«Как она вольно разговаривает на тему, при упоминании о которой невинная девица должна падать в обморок, или сгореть от стыда», – купец Генрих не понимал, к чему блондинка затеяла опасный разговор.
Более того – она подливала масло в огонь.
— Тогда с ваших слов выходит, что например ваш начальник, – Елисафета не сказала «Повелитель», – может быть меньше мужчина, если у него мужское меньше, чем у вас.
Или раб, у которого выросло длиннее вашего, более мужчина, чем вы и другие, у которых меньше.
— Раба можно оскопить, – Абдурахман остро взглянул на своих подчиненных.
Стражники пользовались моментом и рассматривали девушек.
— Тогда ваш начальник может оскопить вас, – блондинка продолжила свою мысль.
— Я – воин, – Абдурахман запутался.
«Теперь донесут, что я считаю себя больше мужчиной, чем Повелитель или главный визирь.
Убить всех».
— Опять же, вы говорите, что вы – воин, то получается, что те, кто хуже вас владеет оружием, те – меньше мужчины, чем вы.