— Так видно, что она голая? – Елисафета подвела обнаженную Наджия к начальнику стражи.
Несчастная Наджия смотрела поверх голов.
Она, судя по отсутствующему взгляду, была далеко от райского сада наслаждений.
Зачем убегать телом, если душой уже давно убежала.
— Видно, что она голая, – Абдурахман послушно кивнул головой.
«Я, как баран на заклании, — начальник стражи облизнул губы. – Пленница с белыми волосами командует мной.
Ужасно мне, но и приятно.
Никогда женщина мной еще не командовала.
Это очень острое наслаждение, как плов с красным перцем.
Нет, красный перец менее острый, чем эта Айгуль».
— Теперь видно, что она голая? – Елисафета отошла с Наджия на десять метров.
«Убежит, убежит ведь племянница Мальборо, – купец разволновался. – А как же мы?
Когда стражники погонятся за Айгуль, то нам нужно убегать в другую сторону». – Генрих искоса посмотрел на евнуха.
Юсуф уловил его взгляд и кивнул, что все понял.
Должность при Дворе Повелителя обязывает все понимать с половины слова.
Даже, если это должность евнуха.
Не быстрые долго не живут.
— Да видно, что она голая, – начальник стражи пробормотал, как на приеме у придворного лекаря.
— Это не пятьдесят метров, – Айгуль вела за собой за руку Наджия. – И пятьдесят метров – не предел для настоящего мужчины.
И сто метров – пустяки, которые не остановят настоящего мужчину.
Мужчина со ста метров гвоздь в стену вбивает. – Айгуль остановилась около розового куста.
От него до выхода из райского сада наслаждений оставалось совсем немного.
«Девка забалтывает, словами погружает мозг в сон, а затем действует, – купец удивился способности юной девы Елисафеты столь искусно плести интригу. – Сегодня у меня великий день.
Жена – прозорливая и к тому же необычайно красивая. – Генрих взглянул на Гульфия. – И пленница знатная Елисафета.
Племянница лорда Мальборо сначала казалась безумной, когда много болтала тогда, когда ее не спрашивали, и рот не разрешали раскрыть.
А надо же – добивается своего».
— Было или не было? – Елисафета прокричала у опасной черты.
— Что было или не было? – Начальник стражи, зачарованный блестящей неземной красотой обнаженной Наджия начинал волноваться. – Мне не нравится направление, которое ты выбрала.
Возвращайся.
— Мы же не устроим битву на дорожке, которая посыпана красной крошкой? – Айгуль почувствовала, что служебное рвение берет верх над страстью начальника стражи.
— Я с женщинами не дерусь, я женщин убиваю, — Абдурахман гордо расправил плечи.
— Значит, когда мы будем сражаться, то вы убьете меня?— Айгуль говорила и в то же время, почти неразличимо для глаза – мелкими мелкими шажками продолжала удаляться с Наджия.
— Да, – Абдурахман кивком подозвал стражников.
Он все замечал.
— Когда те люди, которые собрались у вас за спиной, покажут свое золото, – Елисафета, с точки зрения постороннего, начала бредить.
Но купец оценил, что болтовня дерзкой блондинки перешла в размеренный поток.
В словесном потоке сверкают острова, это слова — золото.
Ум обязательно зацепится за золото.
— Нагие девы в золотых украшениях, – все ближе и ближе Елисафета к спасительному выходу.
— Схватить ее, – начальник стражи прошептал, не разжимая губ.
Стражники, как песчаные барсы, сорвались с места.
Айгуль замешкалась, потому что задумалась над очередным потоком слов, которые должны были утопить начальника стражи.
Когда она заметила приближающихся стражников, то было уже поздно убегать.
Поздно, но не для стремительной Елисафеты.
Она взвизгнула, подпрыгнула и… толкнула голую безвольную Наджия навстречу стражникам.
Они не ожидали и растерялись – запутались в волосах и прелестях Наджия.
— Юсуф, куда нам бежать? – купец, ради своей драгоценной жизни, готов был расстаться с приобретёнными сокровищами: молодой прозорливой женой и гаремом Повелителя.