Лишь бы свою жизнь сохранить.
Он понимал, что после того, как начальник стражи раскрыл злой умысел евнуха, то и Юсуфу нельзя оставаться дальше во Дворце.
— В каземат, – Юсуф подскочил и показал рукой на другую тропинку, чуть заметную.
— В какой каземат? – Тучное тело не позволило Генриху рвануть с места, как это сделали стражники.
Но все же тело заколыхалось и сдвинулось вперед.
— Никуда вы не уйдете, заговорщики, – Абдурахман решил судьбу Юсуфа и купца.
— Ноги есть, значит уйдем, – Генрих не успел натянуть железо на кулак, но и без железа кулак оставался могучим.
Кулак плюс вес купца.
Удар в челюсть свалил начальника стражи на землю.
— Нечего мне приказывать, я не твой раб, – купец подул на ушибленный кулак. – Небо… — Тут небо померкло.
Купец без сознания грохнулся рядом с Абдурахманом.
Последняя мысль была – «Не рассчитал я ловкость стражи».
— Этому я живот сам вспорю, – купец услышал через пелену возвращающегося сознания. – Заморскому купцу — особые почести.
Остальным отрубите головы.
— Всем?
— Всем, – начальник стражи провел ладонью по, окровавленному после сногсшибательного удара купца, лицу. – Если будешь переспрашивать, Фарух, то и себе можешь голову отрубить.
— Все, теперь все, – Генрих взглянула застывшего евнуха. – Не успели убежать.
Лишь одна хитрющая лиса Елисафета улетела. – Мысль о том, то хоть кто-то сбежал, пощекотала нервы Генриха. – Сейчас я увижу свои кишки.
А девки, девки-то как подвывают.
— Разрешите, я помогу вам подняться, уважаемый, купец, – Абдурахман криво улыбнулся и подал купцу руку. – Вы не ушиблись, когда падали?
Прикажите, и я принесу вам сладкой воды с персиками. – Начальник стражи поклонился Генриху в пояс.
«Шею, шею он оставил открытой, – Генрих выпучил глаза. – Если словами издевается, то все равно не дал бы себя ударить.
А так – бей, не хочу!» — Генрих помотал головой.
— Кажется мне, мерещится, или все сошли с ума? – Он увидел, как к Юсуфу подбежали стражники, упали перед ним на колени и целовали ему ноги.
— Уважаемый, Генрих, – евнух проблеял после минуты оцепенения. – Я в случившемся вижу два варианта: либо меня избрали Повелителем, либо мы попали на небеса.
Вместо прекрасных дев нам повинуются и прислуживают начальник охраны и стражники.
— Юсуф, ты поразмышляй, а я, пожалуй, пойду из этого дома, который никогда не был моим домом, – Генрих огляделся – не спешат ли другие стражники.
— Уважаемый купец, – Абдурахман достал пергамент, написал и поставил на нем печать. – Возьмите, достопочтенный, эту доверительную грамоту.
С ней вас без проблем пропустят до самых границ.
— Печать Повелителя? – евнух узнал печать.
— Бывшего Повелителя, – начальник стражи снова согнулся в поклоне, но на этот раз перед евнухом. – Зачем добру пропадать?
— Действительно, зачем пропадать добру, особенно, если это добро из чистого золота, – глаза евнуха блеснули.
— Не откажите, о великий Юсуф, примите от меня этот скромный дар – печать Повелителя, — начальник охраны намек понял.
Он на ладони протянул евнуху печать.
— Уважаемый Юсуф, не прикасайся к печати, – Генрих вскрикнул, когда евнух с перекошенным лицом собрался забрать печать Повелителя себе. – Золота в ней не так много, как хотелось бы.
Но бед она может нам доставить множество.
Представь, что если у нас кто-нибудь увидит эту печать?
— Оставляю ее вопреки голосу разума, – на лице евнуха отразилось болезненное сожаление.
Ощущение невосполнимой потери обрушилось на его плечи.
— Муж мой, наваждение может продлиться недолго, – Гульфия дернула купца за рукав и показала на стражника, который тряс головой.
— Юсуф, мы уходим, – Генрих быстро зашагал по тропинке.