— Эту я оставлю тебе, а цену великодушно оставлю прежней, – Йозеф помял ладонями и ягодицы Наджия. – Двадцать два тумана за двенадцать девушек.
— Меня заинтересовало твое предложение, Йозеф, – Генрих убрал руку с головы Гульфия. – И цену ты даешь хорошую.
Поговорим за завтраком, утром.
Может быть, за ночь ты расщедришься и добавишь за девушек еще пару туманов.
— Ты хитрый, Генрих, – Йозеф погрозил пальцем и захохотал. – Конечно, я утром буду более щедрый и, возможно, добавлю один туман, потому что всю ночь буду думать о твоих рабынях.
— Позволь теперь, мне отдохнуть, Йозеф, – Генрих надул щеки и выпустил воздух. – Я очень устал носить свое тело по этой, как ты ее называешь, по жаре.
— Утром я буду у тебя, – Йозеф взглянул на ночной горшок, за который уже получил пятнадцать грошей. – Следи за пленницами, Генрих
Если кто убежит, то мне неполный комплект пастушек не нужен.
— Я буду за ними присматривать, друг Йозеф, – Генрих пообещал.
— Юсуф, размести рабынь по комнатам и сразу возвращайся, – выражение благодушия спало с лица Генриха.
— Генрих, муж мой, ты бесконечно мудр, – Гульфия тихо произнесла, когда евнух и пленницы вышли из зала. – Ты решил не продавать девушек Йозефу.
Но, чтобы он не заподозрил, ты, якобы согласился.
— Я мудр, а ты умна, Гульфия, – купец запустил толстые пальцы в волосы Гульфия. – Йозеф за грош удавится, но, если ему надо, то денег не считает на свои прихоти.
Что-то он заинтересовался моими рабынями.
Сначала об овцах говорил, ночным горшком размахивал, а потом на пленниц перешел.
Я так думаю, что и горшок и овцы – для отвода глаз.
Не мог же Йозеф сразу попросить, чтобы я ему продал пленниц.
— Ты думаешь, что ему все девушки нужны? – Гульфия поджала губы. – Извини, я не могу увидеть, о чем думает Йозеф.
— Я не знаю, все ли ему понадобились, или одна из всех, – Генрих задумался. — Йозеф не покажет вида.
— Может быть, Айгуль ему нужна? – Гульфия провела ладонью перед глазами. – Девушка знатного рода.
— Я вот что подумал, – Генрих понял, что с Гульфия не только можно быть откровенным, но и нужно.
Прозорливая жена поможет.
А, если от нее что-то скрывать, то не поможет. – По какому принципу Повелитель собирал тринадцать девушек и содержал их в тайне?
Любовался красавицами, но не прикасался к ним?
— Они – каждая ценность? – Гульфия поймала мысль мужа, или увидела что-то в своих видениях.
— Возможно, что каждая из них – очень большая ценность, – Генрих похлопал себя по ляжкам. – Когда девушка теряла ценность, то он ее выбрасывал в реку, как ненужную собаку.
Либо покровители или родственники девушки умирали, либо оставалось опасно не только ее прятать, но и отдавать обратно.
Главное, что пленницу уже нельзя было использовать по назначению: в качестве шантажа или разменной фигуры в политике.
Мы никогда этого не узнаем, потому что Повелитель ушел из нашего мира.
А, если бы и был жив, то тоже бы не рассказал заморскому купцу.
Даже Юсуф был уверен, что девушек Повелитель выбирал по красоте.
Хотя, может быть, мне все это кажется.
— Твои доводы очень основательны, муж мой, – Гульфия удивила Генриха сложными словами. – Но, если каждая девушка – тайна и опасность, то и нам грозят от них беды.
— Мне всегда грозят беды, – Генрих поднялся с дивана. – Что ты видишь, Гульфия, – светел ли наш путь?
— В ближайшие три дня особой беды я не вижу, — девушка произнесла через минуту. – А дальше – странно.
Вроде, придет беда, но нас она обойдет стороной.
Никто и ничто не пострадает.
— Слова настоящей гадалки, – Генрих развеселился. – Но нам надо позаботиться о первых трех днях.
Без наших усилий чудес не случится.
— Генрих, – девушки отдыхают, – Юсуф появился бесшумно.
— Скажи, Юсуф, что на самом деле написано на ночном горшке? – Генрих снова открыл сундук. – Я же не поверил, что там что-то на древнем вымершем языке.