— Думаю, что ваш товарищ купец тоже не поверил, что я прочитал правильно эту надпись, – Юсуф вертел горшок в руках. – Горшок старинный, но это ночной горшок.
В окрестностях Ливерпуля часто выкапывают подобные горшки.
Но своих денег эта старина стоит.
Может быть, когда мы узнаем ее истинную ценность…
— Я так и думал, Юсуф, – Генрих вложил в ладонь евнуха кошель с деньгами.
Евнух молча ждал указаний, на что эти деньги потратить. – Не люблю хвалить, но ты меня не подвел.
Я доволен.
— Может быть, ваш друг Йозеф нарочно отдал ночной горшок за пятнадцать грошей, хотя знал, что он стоит дороже.
— И зачем же он это сделал? – Генрих поднял брови. – Можно подумать, что он просто не хочет тащить с баранами этот горшок.
Но, насколько я знаю Йозефа, это его бы не остановило.
— Ваш друг хотел, чтобы вы по-прежнему считали его простоватым и наивным, – Юсуф провел рукой по гладкому подбородку. – Он нацелился на девушек, а горшок – для отвода глаз.
— Ох, эти восточные хитрости, – Генрих затрясся в смехе.
— Ваш друг не с Востока, – Юсуф улыбнулся краешками губ.
— Ты распознал его хитрость, Юсуф, даже, если Йозеф и не хитрил, а мы все придумали, – купец пнул мешок с драгоценной ореховой пудрой. – Но в любом случае, из-за того, что мы сотворили во Дворце, нам до утра нельзя оставаться.
Либо мы уйдем караваном посуху, либо, если повезет, то сядем на корабль.
— Я должен договориться с капитаном, который отплывает в ближайшее время? – Юсуф взвесил в ладони мешочек с деньгами.
— Да, и направление не так важно, как время отплытия, — Генрих преобразовался.
Каждое слово и каждое движение его стали выверенными. – Йозеф мог бы предложить за девушек и сто и, возможно, что тысячу золотых гульденов.
Но он не стал этого делать.
Зачем напрасно отдавать деньги, если можно подкупить стражников за десять туманов?
Стражники заберут у нас все.
— Ты оставишь все свои товары, Генрих? – Юсуф с сожалением посмотрел на тюки и сундуки.
— Нет, не оставлю, — купец тяжело вздохнул. – Но, чтобы не вызвать подозрения тех, кто следит за нами, я повезу их через центральный базар.
Скажу, что собираюсь продать на вечернем рынке.
Не уверен, что поверят, но это лучше, чем бросать все добро.
Тем более, что это тоже будет выглядеть подозрительно – купец убежал и добро с собой не забрал.
— Я поспешу, – Юсуф не спрашивал, он собрался в порт.
— Пленниц возьми с собой, – купец принял решение. – Ты – евнух, с тобой девушки будут выглядеть естественно.
Мало ли куда ты их выгуливаешь по делам.
— Я останусь с тобой, – Гульфия провела рукой по лицу купца. – Или ты желаешь, чтобы я отправилась с другими девушками?
— Жена должна быть всегда рядом с мужем, — Генрих взял девушку за руку. – Тем более что ты не только красивая жена, но еще и советчица
— In the bottomless abyss, in this hell,
Where to perish himself Poseidon
Death-groan, grave ringing
There they will find.
— Кто поет ужасную песню? Пираты? – Айгуль заняла место рядом с Юсуфом.
Тринадцать девушек и евнух уже находились в круговороте портовой жизни.
Айгуль вела себя настолько уверено, что казалось, что именно она ведет Юсуфа и других пленниц.
— Нет, не пират распелся, – евнух усмехнулся. – Каждый моряк в душе считает, что он лихой пират.
Вот и распевают пиратские песни.
— Пират, это романтично, – Айгуль произнесла с восторгом. – Красавицы, путешествия.
Отважный красавец капитан пиратов стоит у штурвала.
Тонкие усики, волевое красивое лицо, безупречная гибкая фигура, дорогая чистейшая одежда.
Пираты благородны, не то что другие высочайшие особы. – Айгуль фыркнула.
Пренебрежительный фырк, судя по всему, относился в адрес «благородных особ».
— Пират это – без женщин, изнурительное ожидание в болотистой бухте, – евнух внимательно следил, чтобы воришки не приближались к ним, – постоянная пьянка без хорошей закуски.