— Что же тогда для великой Мальвы не ничтожно? – Елисафета спросила ядовито.
— Твоя судьба, – Кассандра произнесла чуть тихо.
Будто листья осенние опадают.
— Все это прекрасно и красиво, – Елисафета в нетерпении топнула по камню. – Но сейчас моя судьба в руках хозяина каменоломни Филиппа.
Все это ты придумала, Кассандра, чтобы ничего не делать и не помогать нам.
Хорошо сидеть в дыму, окуриваться и пророчествовать.
Сидеть – не делать.
Мальва – всего лишь несчастная, которая в рабстве была с восьми лет.
За одиннадцать лет заточения, она сошла с ума.
Все очень просто, и не нужно в простом искать сложное. – Елисафета обернулась на шум приближающихся шагов.
— Апофеоз? – Кассандра не открывала глаза. – Сюда мужчина не имеет право заходить.
— Я не мужчина, я – больше, чем мужчина, –Апофеоз схватил Елисафету за руку. – Подготовилась, девочка?
Получила от пифии благословения на нашу любовь на час?
— За это оскорбление убить мало, – Елисафета сжала ладонь Апофеоза. – Ты перешел грань, Апофеоз.
— Что я перешел? – Апофеоз захохотал раскатисто.
От его хохота струйки дыма дрогнули. – Что?
Что ты со мной сделала? – Апофеоз отдернул руку.
Затем перевел взгляд на кольцо на пальце Елисафеты. — Маленькая мерзавка.
Ты отравила меня?
В кольце яд?
— Совсем немного осталось, – Елисафета холодно смотрела, как Апофеоз оседает на камни. – У тебя есть еще время, Апофеоз, ты можешь попросить у Кассандры прощения. – Елисафета подняла подбородок: – Кассандра, пифия.
Спасибо тебе за то, что ты сделала для меня.
Но, чувствую, что больше уже ты ничем нам не поможешь.
Апофеоз – это моя жертва тебе, предсказательница.
Ни один мужчина не имел права здесь находиться.
И никто из мужчин теперь здесь не находится.
Я же надеюсь только на себя. – Елисафета резко развернулась к выходу.
— Этого я добивалась и добилась, чтобы ты, Елисафета, надеялась только на себя, — Кассандра пропела почти слышно.
Но Елисафета ее уже не слышала.
Она уверенно шагала вверх.
— Возьму часть денег Кассандры, – Елисафета строила планы, а за планами успокоилась и взяла себя в руки. – Она мне обещала.
Наймем корабль, уплывем – я, Добронрава и Мальва. –
Уверенная в своих силах, Елисафета вышла на внутренний дворик.
Тут ее уверенность зашаталась.
В ошейниках рабынь, прикованные к цепи, стояли Добронрава и Мальва.
Добронрава – по своей привычке – добро всем улыбалась.
Мальва – из-за своей отстранённости – смотрела в никуда.
Взгляд ее наполнен вечной пустотой.
— Еще одна, – мужчина с густой черной бородой с проседью окинул Елисафету изучающим взглядом. – Тоже худая.
Но развлечь моих рабов сможет. – Тут же слуги Филиппа скрутили руки Елисафеты.
На шее защелкнулся ошейник с шипами.
Шипы больно впились в кожу шеи.
Слуга дернул за цепь.
Елисафета дернулась следом и, как коза на веревочке, вынуждена была сделать несколько шагов.
— Поторапливайтесь, рабы, – Филипп посмотрел на небо. – Солнце еще высоко.
Рабочий день в разгаре. – Филипп сплюнул.
Елисафету приковали к одной цепи с Добронравой и Мальвой.
— Везде люди живут, где есть добро, – Добронрава «ободрила» Елисафету.
Ученицы Кассандры и гости из Бруклина с любопытством смотрели на спектакль.
Никто даже не делал попытки помочь Елисафете.
Никто?
С диким криком раненой птицы вылетела Анастаси.
Она с набросилась на Филиппа.
— Отпусти Елисафету, отпусти их всех, – Анастаси билась, как пчела о стекло.
Хозяин каменоломни хохотал и подставлял под удары хрупкой девушки могучую грудь.