– Вот ты ж, чем дальше, тем страшней, – пробурчал Василь как обычно и начал метить в ногу, тому мертвяку что был по резвей остальных. Дождавшись, когда мертвец достаточно приблизится и удобно встанет, под выстрел. Охотник натянул по максимуму лук и пустил стрелу, пропевшую свою короткую злую песню. Стрела точно ударила нечистого в самое тонкое место ноги, чуть выше сустава стопы. Василь даже услышал сухой хруст сломанной кости. Мертвяк свалился как подрубленный, но в следующее мгновение уже поднялся и побежал, но уже не так резво, как бегал до этого. Его ступня надломилась, держась только на полу изгнившей плоти, цепляясь за траву, а культя проваливалась в сырую землю. Второй выстрел охотник сделал, когда другой мертвец разбежался изо всех сил, чтоб в очередной раз проверить на прочность барьер света, ступню этому мертвяку отсекло на прочь, после чего и он охромел. Третья стрела тоже хорошо повредила ногу нежити, пусть, не отрубив её до конца, но надломив, было ясно, такая нога долго не выдержит и сломается от быстрого бега. А вот последний срезнь, пущенный охотникам, вреда никакого утопленнику не принёс, хоть и выстрел был точен, и щелчок по кости звонкий, но нога не надломилась, видно кости у этого утопца были по крепче чем у остальных.
– Ну, вот и всё, – со вздохом проговорил дядька Василь. – Срезней больше нет, а обычными стрелами урону, этим гадам не будет. Тут человек невольно опять обратил внимание на туман, который раньше безобидно струился над болотом. Теперь он как бы набрал силу и двигался непроглядной стеной, проглатывая силуэты кустов Ивы, на клочок освещённого участка земли вокруг огней. Бесспорно, туман словно ожил и ускорил своё движение. Василь забеспокоился, пелена этот была совсем не доброй. Казалось будто мертвенным холодом несло от неё даже на расстоянии, буквально вытягивающим живое тепло, вместе с самой жизнью из всего в чём теплилась жизнь. Человек это отчётливо чувствовал хоть и костры рядом с ним горели довольно жарко. Василь, не зная, что делать, подкинул ещё сушняка в огонь и от досады машинально, не думая, швырнул горящую головёшку из огня прямо в подступающий туман. Головешка погасла, только коснувшись плотной взвеси, моментально, будто упала не в сырую траву, а просто в воду, даже тлеющих углей не осталось. Охотник, не веря своим глазам, бросил несколько головешек на пути у тумана, чтоб те образовали небольшой костерок. Головешки ярко горели, весило потрескивая и разгоняя нежить, беснующую во круг. Пока до этого огонька не дошла белая пелена, поглотившая пламя мгновенно. У Василя спёрло дыхание. Нет, он, конечно, предполагал, что нечистая сила готовит ему какую-то пакость, он даже думал о том, если вдруг начнётся проливной дождь или сильный ветер, который погасит костры и что ему тогда делать, он тоже размышлял, но всё же у Василя была надежда досидеть до утра, под защитой пламени, когда мертвецы уйдут в своё болота, гонимые солнцем. И времени-то до рассвета осталось ведь не так много, большая часть ночи уже позади. А тут этот туман, огромный, безмолвный и всепоглощающий. От этого проклятого тумана нет не какого спасения, только бегство. А скакать ночью во весь опор по кустам и перелескам то ещё удовольствие, тем более не от людей, от которых можно затаится, и даже не от зверей, которых можно напугать или сбить со следа, а от нечисти, которая прекрасно видит, что во тьме, что в тумане, которая некого не боится и умеет думать на ровне с человеком, да ещё и имеет чутьё острей чем у охотничьей собаки. И кто поручится, что во время погони, эти мертвяки не устроит одинокому охотнику западню, скорее всего так оно и будит…
– Чем же я им так глянулся, что взялись эти нечистые именно за меня, почему боги назначили мне такое испытание. – Такие невесёлые мысли крутились у Василя в голове пока он смотрел на туман, оцепеневший от ужаса. Постояв немного, охотник встрепенулся и принялся за работу. Запас дров был теперь был как видно ни к чему, поэтому человек начал кормить своего верного стража не жалея древесины, словно на ратном пиру, перед смертной битвой. Только лишь бы отогнать по дальше, чующих скорую поживу, беснующихся мертвяков, с багровеющими глазами. Пламя костров взмыло в верх отправляя снопы искр в чёрное бездонное небо, с весёлым треском, разгоняя мрак вместе с ожившими трупами, скачущими кто на двух ногах, кто на четвереньках, в неистовом бешенстве.
Охотник подошёл к своему коню, подтянул подпруги на седле, вставил ему в зубы мундштук, перевёл коня к дальнему костру от тумана, обнял обоего друга за крутую, жилистую шею и прошептал ему на ухо.