В кузни тем временем беспрерывно кипела работа. Кузьма и дед Матвей колдовали над мечом Николая, да ещё кое над чем. И, наконец, на вечернем застолье перед тем, как друзьям предстояло отправиться на службу в крепость. Дед Матвей вынес подарки, изготовленные в кузнице для молодых ратников. Мишкин брат Николай и так снаряжен был неплохо. Хоть не в булат, конечно, но в добрую кожу и к тому же отлично и крепко скроенную. В руках его был добрый шит и топор, крепкое копьё и неплохой лук. Вся эта амуниция была хорошо подогнана под фигуру Николая. И он смотрелся со стороны довольно таки серьёзно. Ещё б ведь его отец и дед были кузнецами, и кузня была их собственной. У Петькиных же родителей такой возможности снарядить сына в рать не было. Одет он был вполне просто для воина. В домотканые штаны и рубаху, лапти. За место доспехов и у парня имелась короткая куртка, из козьих шкур, а на голове шапка из того же материала. От холода такая одежда защищала вполне не плохо, ну, а от железа конечно не очень. Шит, копьё и меч, парню выдали уже в крепости. Потому как вооружён он был, когда пришёл на службу, рогатиной, дубиной да луком. Не считая ножа, конечно. Лук и нож у Петьки на вооружении оставались и по сей день. Это оружие было у него неплохим для начинающего ратника. Конечно, по прошествии времени, если молодой воин оставался в рати и завоевывал к себе смелостью, храбростью, а главное умением уважение, то тогда через несколько лет самое лучшее оружие и броня, что лежит в оружейных, делались ему доступны и на заказ снаряжения он мог заказывать, если опять же воин становился состоятельным. А пока довольствуйся тем, что есть и тем, что дают. Но сейчас у Петра горели глаза, Дед Матвей с гордым видом, нёс его переделанный меч и не только его. Дед подозвал Петра, тот подошёл и взял перекованное оружие, из рук деда. Ратник внимательно осмотрел боевое железо. Лезвие меча в самую малость стало длиннее чем раньше, за счёт оттянутого и заточенного острия, и чуть суженной общей толщены лезвия. Теперь оружие стало выглядеть гораздо опасней, чувствовалось, что немного утончённое лезвие с лёгкостью, вскроет лёгкий доспех или шит и рубящим, и колющим ударом, да и в тяжёлой броне уязвимые места таким оружием, достать было гораздо легче. Так же лезвие меча, по всей длине, было затемнено, не так, чтоб металл стал абсолютно чёрным, а таким, немного синеватого цвета, будто, ночной мрак под светлёный первым лучом солнца, который пробивается через лёгкий туман. С таким кленком можно было не боясь сидеть в засаде или скрывается темноте, не переживая о том, что оружие может выдать тебя, сыграв бликом солнца, луны или костра. Рукоять меча была тоже переделана, костяной чернь был снят и заменён на деревянный выточенный из крепчайшего древесного нароста, под названием кап, а по верх того места, за которое надлежало браться, была натянута хорошо выделанная мягкая кожа, с тонкими нитями бечёвки намотанной на кап под ней. Через некоторое время кожа отшлифуется руками до блеска и станет в меру скользкой и тогда меч можно будет легко прокрутить за рукоять, совершая тот или иной приём, не набивая при этом мозолей, из-за шероховатости. А если рукоять будешь держать обычным хватом, то нити бечёвки, намотанные под кожей, не дадут выскользнуть оружию при блоке или ударе. И кап, что использовали кузнецы, для рукояти, был гораздо прочнее кости, так, что теперь удары по врагу можно было смело наносить и навершем меча, не опасаясь, что- то может расколоться.
Петька взял оружие за рукоять, даря ему тепло своей ладони. Хищное, от балансированное, боевое железо так и просило взмахнуть им. Дед Матвей тихонько сказал парню:
– Ну, давай опробуй его. Почувствуй, как он в руке сидит.
Пётр взмахнул раз, другой и после сделал долгую мельницу.
– Хорош… – Восторженно произнёс ратник.
– А, ну, дай теперь попробую выбить его у тебя.
К Петру подошёл Мишкин отец. Дважды кузнец попробовал вышибить оружие у Николая тем же способом, что и раньше. Но ни разу не вышло. Петька только смеялся.
– Нет, дядька Кузьма. Теперь рукоять будто приросла к ладони. И если я её в пол силы сжимать буду, всё равно вам её не выбить. Кузьма улыбнулся.
– Так оно и должно быть, – сказал Кузнец. Пётр начал было уже благодарить Мишкиных отца и деда. Но они остановили его.
– Не спеши. Опять заговорил дед Матвей. Вот это примерь ещё. В пору аль нет. И подал каплевидный шит, на котором лежал доспех. Петькино лицо опять покраснело, а глаза забегали. Он начал наотрез отказываться даже прикасаться к таким подаркам. И говорил при этом, что за всю жизнь не отдарится за такие подношения. Но Колькины родичи сказали Петру, но уже с серозными нотками в голосе.