- Я зайду к нему - мне надо подписать у него бумагу.
-О'кэй. До встречи.
Я повесил трубку и пересказал разговор Вольфу.
- Ну-ну... - откликнулся он, не отрываясь от моего отчета.
После второго завтрака мы засели с Вольфом за работу, пытаясь восстановить субботний разговор с Ковеном. После трех попыток, потратив на это дело почти час, мы добились результата, который вполне устроил Вольфа.
Потом наступило тягомотное безделье, по крайней мере для меня. Телефон не звонил. Вольф, покончив с моим отчетом, отправил его в ящик и закрыл глаза. Можно было бы с ним поболтать, но губы его стали шевелиться втягиваться и вытягиваться, что было верным признаком начавшегося мыслительного процесса. Пришлось идти за дневником прорастания семян и усаживаться за наблюдения. На то, чтобы торчать в оранжерее, Вольфу не требовалась лицензия, правда, в скором времени неизбежно встанет вопрос: как оплачивать счета? В четыре он поднялся наверх к своим растениям, а я продолжал трудиться над дневником. В течение следующих двух часов телефон звонил несколько раз, но ни к Паркеру, ни к Ковену, ни к его адвокату эти звонки не имели никакого отношения. К шести часам я пришел к выводу, что Ковен, вероятно, надирается: а в две минуты седьмого произошло сразу два события - сначала я услышал, как остановился лифт с Вольфом, и тут же раздался звонок в дверь.
Я вышел в холл, зажег свет и посмотрел в глазок. Все правильно - пришло норковое манто, только в другой шляпке. Она была одна. Пропустив Вольфа вперед, я вошел за ним в кабинет и объявил:
- Патриция Лоуэлл. Годится?
Он скорчил рожу. У него не было привычки встречать женщин, даже мужчины лишь изредка удостаивались этой чести.
- Впусти.
Я отодвинул задвижку и открыл дверь.
- Какой приятный сюрприз! Зашли повалять дурака?
- Мне нужен Неро Вольф, - ответила она довольно мрачно, что никак не вязалось с ее цветущим видом.
- Конечно. Проходите.
Я провел ее в кабинет. Иногда случалось, что Вольф вставал, когда входила женщина, но на этот раз он даже не произнес обычного приветствия. Он слегка кивнул, когда я назвал ее имя, и не проронил более ни звука. Я подвинул ей кресло, помог раздеться и вернулся к своему столу.
- Так это вы Неро Вольф? - произнесла она. Это заявление не нуждалось в ответе, впрочем его и не последовало.
- Я схожу с ума от страха, - попробовала она еще раз.
- Не похоже, - проворчал Вольф.
- Я стараюсь не показывать вида. - Она стала что-то доставать из сумочки, но, передумав, положила ее к себе на колени и сняла перчатки.
- Меня послал мистер Ковен.
Вольф безмолвствовал. Мы оба смотрели на нее молча. Она бросила взгляд на меня, потом на Вольфа и взмолилась:
- Господи, да скажите же что-нибудь!
- По какому поводу? - Вольф откинулся на спинку кресла. - Дайте мне повод. Расскажите что-нибудь. Она сжала губы и выпрямилась.
- Меня прислал мистер Ковен по поводу этого дурацкого иска о возмещении убытков, который вы прислали. Он намерен предъявить вам встречный иск о дискредитации фирмы, которую повлекли за собой действия вашего агента Арчи Гудвина. Естественно, он не признает никаких оснований для вашего иска.
Она замолкла. Вольф смотрел на нее тоже молча.
- Вот так, - добавила она воинственно.
- Спасибо, что зашли, - пробормотал Вольф. - Арчи, проводи, пожалуйста, мисс Лоуэлл.
Я встал. Она посмотрела на меня так, словно я смертельно ее оскорбил.
- Не думаю, что вы очень разумно себя ведете, - бросила она Вольфу. Вам надо договориться с мистером Ковеном. Ну, например, вы оба могли бы отказаться от своих исков. Почему бы нет?
- Потому, - ответил сухо Вольф, - что мой иск имеет основание, а его нет. Если бы вы были адвокатом, мисс Лоуэлл, вы бы не давали таких советов. Свяжитесь с моим адвокатом.
- Да, я не адвокат, мистер Вольф. Я деловой агент и менеджер мистера Ковена. Он полагает, что адвокаты только запутают это дело, и я с ним согласна. Он считает, что вы должны договориться между собой. Неужели это невозможно?
- Не знаю. Можно попробовать. Вот телефон. Пусть приезжает.
Она покачала головой:
- Нет, он слишком расстроен. Вам лучше иметь дело со мной. Если нам удастся прийти к взаимопониманию, он все одобрит, я могу это гарантировать. Может, начнем?
- Сомневаюсь, что нам удастся что-нибудь сделать, - задумчиво сказал Вольф, словно изо всех сил пытался найти компромиссный вариант, - И вот по какой причине: при рассмотрении обоих исков встает один и тот же вопрос: кто убил Адриана Гетца и почему? Если его убил мистер Гудвин, иск мистера Ковена правомерен и я, конечно, проиграю; если же его убил кто-то другой, я выиграю. Так что начинать нужно именно с этой проблемы. Я мог бы вам задать несколько вопросов, но сомневаюсь, что вы рискнете ответить на них.
- Но ведь я в любой момент смогу прекратить разговор. Что вас интересует?
- Ну... - Вольф поджал губы. - Например, как здоровье обезьянки?
- На этот вопрос я готова ответить. Она больна. В госпитале. Скорей всего, она погибнет.
- Из-за сквозняка?
- Да. Эта порода очень нежная. Вольф кивнул.
- Там, на столе, пачка вырезок - Дэзл Дэн за последние три года. Я просматривал. В прошлом году, в августе и сентябре, главную роль играла обезьянка. Рисовали ее два разных человека или, по крайней мере, в двух разных стилях. В первых семнадцати выпусках она изображена злобной тварью, вероятно, ее рисовал человек, испытывающий отвращение к обезьянам. Впоследствии ее рисуют с симпатией и юмором. Перемена довольно резкая и заметная. В чем дело? Были какие-то указания мистера Ковена?
Пат Лоуэлл нахмурилась, ее губы то сжимались, то разжимались.
- У вас есть четыре варианта, - сказал Вольф прямо. - Правда, ложь, отговорка и отказ отвечать. Два последних вызовут мое любопытство, и мне придется его как-то удовлетворить. Можете попробовать соврать, но я умею отличать правду ото лжи.
- У меня нет никаких причин лгать вам. Я просто задумалась. Против такого изображения обезьяны возражал мистер Гетц, и мистер Ковен попросил мистера Жордана рисовать ее вместо мистера Хильдебранда.
- Мистер Жордан любит обезьян?
- Да, он любит животных. Он говорил, что эта обезьянка напоминает ему Наполеона.
- А мистер Хильдебранд не любит обезьян?
- Нет, ему не нравилась именно эта. Рукалу это чувствовала, конечно, и как-то раз укусила его. Послушайте, но это ведь глупости, мистер Вольф! И что, мы будем продолжать в том же духе?
- Да, пока вы не уйдете. Я изучаю встречный иск мистера Ковена, и таков мой способ его изучения. Но при любом вопросе за вами сохраняются четыре варианта выбора и, конечно, пятый - встать и уйти. А как вы относились к обезьянке?
- С ней была масса хлопот, но она была очень забавной. В любом случае это моя вина, ведь это я подарила ее мистеру Гетцу.
- Что вы говорите? Когда?
- Около года назад. Мой приятель привез ее мне из Южной Америки. Но у меня не было времени заниматься с ней, и я подарила ее Гетцу.
- Мистер Гетц жил в доме Ковена?
- Да.
- Но обезьяна ведь могла мешать миссис Ковен. Как она отнеслась к ее появлению?
- Она ничего не сказала. Конечно, я должна была подумать об этом. Но я извинилась, и она не возражала.
- Мистер Ковен любит обезьянку?
- Ему нравилось дразнить ее. Но это не потому, что он не любил ее; он ее дразнил, чтобы посердить мистера Гетца. Вольф закинул руки за голову.