Сила полиции в отработанных до автоматизма рутинных действиях и огромном бюджете. Даже если 90% производственных мощностей Фабрики (как ласково называют Дворец Мостовских (управление полиции - прим. редакции "Карты"), производят брак, даже если недавно по ошибочным повесткам было вызвано одновременно несколько десятков коллаборационистов полиция остается намного более четкой организацией, чем даже партия или армия.
Факт, что после похищения "Солидарностью" подстреленного Янека Нарожняка полиция, не имея никаких других зацепок, пошла по следам телефонов из блокнота, конфискованного во время первого "дела Нарожняка", то есть в 1980 году, показывает, что ничто в ее досье не пропадает.
Риск должен точно рассчитываться: не следует реагировать тревогой на каждый сигнал опасности, но "прижигание" должно вызывать, как минимум, карантин. Следует учитывать заметную задержку действий противника. Полиция не швейцарские часы, а коммунистическая бюрократическая машина.
Слежка ГБ бывает разной. Иногда исключительно тонкая ("жучок", прикрепленный к автомобилю, позволяет следить на расстоянии), иногда наглая, мучительная. Почти всегда она лишает нас спокойствия. Тайный "хвост" позволяет напасть на след твоих контактов; наглый, открытый рассчитан на психологическое воздействие, запугивание.
Конспиративная рутина и помогает, и мешает. Помогая переносить постоянный риск приводит к привыканию; смягчая стрессы притупляет чувствительность. Ошибочно мнение, что чем человек выше в конспиративной иерархии, тем более он подвержен слежке, а тобой "простой мошкой" никто не интересуется. Если ты постоянно будешь помнить, что в любой момент можешь заиметь "хвост", шансы избежать его заметно возрастают.
Серьезный "хвост" это команда из 10-12 человек, передвигающаяся на 3-4 автомобилях. Едешь ли ты автобусом или идешь пешком, они сопровождают тебя сзади и спереди.
Когда есть твердая уверенность, что за тобой следят, первая твоя обязанность оторваться от слежки, исчезнуть с ее глаз. Лучше способом натуральным и спокойным, чтобы они не сообразили, что ты заметил слежку. Хуже бежать, используя проходные дворы, дома со многими входами и запутанной архитектурой и т.п.
Первой твоей мыслью должно быть: я засыпался (как сильно и надолго ли, ты еще не знаешь), и это должно кончиться на мне. Я не должен привести полицию больше ни к кому.
Ничего в спешке не исправляй. Если оставил автомобиль, не возвращайся к нему (будут иметь только твой снимок, но не адрес).
Когда полиция нападает на след конспиративной квартиры, она делает в ней "котел": начинает через несколько дней или даже недель дежурить в ней в три смены, хватая всех, кто входит в квартиру. Поэтому каждая квартира должна иметь секретную, но хорошо заметную и однозначную сигнализацию "на котел". Оптимально это сигнализация перед квартирой и у входа. Помни, что открытый дом открыт и для полиции.
Следует считаться с провалом даже в самый неожиданный момент. В такой момент хорошо (задавая себе с удивлением, разочарованием или облегчением солженицынский вопрос: "Уже сейчас?") помнить, что ты только один из длинного, очень длинного ряда.
При включении сотрудника в работу следует подготовить алиби (легенду) на случай провала. В конфронтации с полицией идеально молчание, но неплохо и (пока не решишься на отказ от дачи показаний) предъявить хотя бы глупое и малоправдоподобное алиби, разъясняющее ситуацию. Полиция зачастую не представляет, с кем имеет дело, и не следует производить на нее впечатление профессионального конспиратора.
При провале следует помнить: чем вы решительнее, тем короче будет физическое и психическое давление гебистов. Чем быстрее они поймут, что ничего из вас не вытянут, тем быстрее перестанут над вами издеваться. В близком и далеком прошлом можно найти много примеров поведения людей, отказавшихся от дачи показаний и выпущенных из заключения раньше тех, кто их выдал.
Проходя через ворота следственной тюрьмы, нужно забыть на время обо всем, что теряешь, может быть, надолго. Начинается второй этап борьбы, являющийся труднейшим испытанием нашего достоинства, веры в человека и людскую солидарность.
Даже будучи одинокими, изолированными, наказанными карцером за общение с товарищами, мы можем быть сильны воспоминаниями, верой в тех, кто нам доверял и кто вместе с нами борется за нашу свободу. Проходя воротами тюрьмы, надо думать, что все начинается сначала, а не что все кончилось, хотя в каждом из этих утверждений есть доля правды.