— Нет, — качаю головой. — В этой ситуации брат вряд ли будет адекватен. Если он увидит меня с животом, то сразу всё поймёт. А быть причиной конфликта я не хочу.
Грустно вздыхаю и отворачиваюсь к окну, пытаясь смириться с мыслью, что не поеду на свадьбу. Хотя очень хочется. Я безумно тоскую по родному городу и близким людям. Жаль, что обстоятельства складываются не в мою пользу. Снова.
— У меня есть предложение, — прерывает мои размышления друг. — Но ты вряд ли на него согласишься…
Кошусь на Лёшу, который не торопиться озвучить свои мысли, выдерживая театральную паузу.
— Что ты опять придумал? — подозрительно интересуюсь.
— Можно провернуть то же самое, что на дне рождении у Али… — осекается, видя моё скривившееся лицо. — Ну ты поняла… В общем, могу сыграть твоего жениха и, соответственно, отца ребёнка. Как тебе план?
— Ты прав, — отвечаю, немного подумав. — Я не соглашусь на такое.
— Но это же выход, — Стариков поднимается из-за стола и подходит ко мне. — Поздравишь подругу, погуляешь на свадьбе, увидишься с родственниками…
— Да, но мои родственники, в отличие от твоих, помнят всё! — возражаю. — Сейчас они думают, что я строю карьеру в Москве. Всё тихо и ровно. Но стоит мне появиться с животом и женихом — случится невообразимое! Во-первых, я не знаю, как к этому отнесётся Макс. Реакцию мамы тоже сложно представить. Но, уверяю тебя, это будет сплошной негатив.
— Я умею располагать к себе людей, — широко улыбается парень. — Кстати, почему ты не говоришь про отца?
— А что про него говорить? Пока я в Москве, он ни разу не позвонил, — задумчиво тяну. — Вот кому действительно будет плевать на мою беременность…
— Забудь о нём, — мягко перебивает Стариков. — Лучше позвони подруге и скажи, что приедешь на свадьбу.
Удивлённо замираю, когда Леша неожиданно подхватывает прядь моих волос и заправляет её за ухо. Затем проводит пальцами по щеке.
— Что это? — непонимающе вскидываю брови.
— Вхожу в образ, — отшучивается, но голос выдаёт волнение.
— Не стоит, — качаю головой. — Мы никуда не едем. И вообще, — бросаю взгляд на часы, — обед уже заканчивается. Пошли работать.
Направляюсь к выхожу из тренерской, думая о том, что всё же позвоню Лене. Надо поговорить с ней, поздравить и извиниться за то, что не смогу быть рядом в такой важный день. Эх…
— Пошли, — слышу вздох. — Кстати, пирог, как всегда, обалденный. Спасибо.
— Не льсти.
— Это правда! Особенно если сравнивать с тем покупным, которым ты меня когда-то угостила.
Дружно смеёмся, вспоминая, как в первый рабочий день я притащила с собой магазинную стряпню, после которой Стариков несколько дней мучился с животом.
Ох и стыдно мне тогда было! Совесть настолько меня замучила, что я решила во что бы то ни стало научиться готовить. Теперь вот до сих пор заглаживаю вину.
Зато после того случая мы с Лёшей подружились. Он оказался хорошим верным другом и был рядом в самые тяжёлые для меня времена. Иногда даже жаль, что я не испытываю к нему того же, что к Царёву. Он бы не стал топтать мои чувства. Наверное…
— Девочки, внимание! — громко обращаюсь к гимнасткам, которые после перерыва продолжают бурно общаться. — Младшие — встаём на хореографию к Алексею Викторовичу. Старшие, делаем по очереди прогоны. Юлиана первая…
Чувствую, как тянет поясницу, и сажусь на стул, пытаясь найти удобное положение. В это же время в дверях зала вырастает массивная фигура, от вида которой моё лицо недовольно вытягивается.
Напряженно наблюдаю за Царёвым, который опирается на дверной косяк и, сложив руки на груди, окидывает зал цепким взглядом. Выражение его лица непроницаемое, даже скучающее. Но лишь до тех пор, пока в поле зрения парня не попадает Стариков.
Нервно дёргаюсь, когда хищный прищур светло-голубых глаз врезается в моего друга и сверлит его с угрозой.
— Девочки, поработайте пока самостоятельно, — торопливо иду к Царёву — Алексей Викторович, проследите, ладно?
Лёша мрачнеет, заметив нежеланного посетителя, но, кивнув, продолжает работать с детьми.
— Зачем ты здесь? — набрасываюсь на Демьяна с вопросами. — Как тебя пропустили? Здесь не должно быть посторонних.
— Я не посторонний, — цедит. — Поговорить надо.
Закатываю глаза и выглядываю в коридор, опасаясь, что кто-нибудь из местных заметит Царёва.
К своему ужасу, вижу через зал от нас Ирину Алексеевну — директора Центра. Она хоть и мировая женщина, но терпеть не может, когда кто-то нарушает установленные правила.