Пьер терпеливо вздохнул.
— Конечно, приходило. Но если что-то такое и случилось, вы никогда этого не узнаете и никогда его не найдете. Единственное, из чего мы можем исходить, что в руки гестапо он не попал. Лично я уверен, что не попал. Жанна отлично знала свое дело, и уж если она повела мальчика в безопасное место, значит, место и впрямь было безопасное.
— И все-таки уверены вы быть не можете.
— Не могу.
— Даже если исходить из того, что он, безусловно, во Франции, — продолжал спорить Хилари, — не хочу я предъявлять права на этого ребенка, а вдруг потом где-то еще найдется мой собственный.
— Не будет этого, — сказал Пьер. — Уверяю вас. Поверьте мне, Хилари, если этот мальчик не ваш, своего вам не найти.
Если только я смогу этому помешать, прибавил он мысленно. Через него никогда Хилари не узнает о мальчике, который гримасничает и распускает слюни в сумасшедшем доме в Туре и по датам, анализам крови и по всему прочему, что о нем известно, может быть сыном Хилари. Не расскажет и о другом мальчике, единственном утешении пары, живущей близ Лиона; их двух сыновей поймали гестаповцы, и они умерли под пытками. Если малыш Бубу, который прошел такими извилистыми путями, что теперь уже никому не дано их проследить, не сын Хилари, значит, его сын навсегда так и останется ненайденным. Пьер представил себе уверенно счастливое лицо одного ребенка, слабоумное слюнявое лицо другого и отогнал их от себя. Он искренне верил, что из всех трех детей тем, кого они ищут, скорее всего может быть малыш Бубу.
— Вы сами видели этого ребенка? — спросил Хилари.
— Нет. Я думал, вы захотите, чтобы мы завтра поехали в А…
— Если бы только я мог быть уверен, — сказал Хилари.
— По-моему, единственная возможность увериться — поехать и самому посмотреть на мальчика. Что касается меня, я очень верю в инстинкт. Если он и вправду ваш сын, вы это почувствуете, как только глянете на него. И даже если инстинкт вас подведет, — а это с ним бывает, когда мы чересчур цивилизованны, чересчур интеллектуальны, — остается еще возможность обнаружить бесспорные доказательства, которые собрать можете только вы. Вы знаете вашу семью: может быть, вы заметите у него какие-то повадки, свойственные исключительно вашей матери, или он окажется похож на фотографии вашего дяди в его возрасте. И не только это: если вы познакомитесь с мальчиком и немного с ним поговорите, он может вспомнить что-нибудь о своей прошлой жизни и окружении — такое, что, кроме вас, никому ничего не скажет.
— В ваших словах много правды, — согласился Хилари, — но я сильно сомневаюсь, чтоб он способен был что-то вспомнить. Когда мальчика забрали, ему было всего два с половиной года, а теперь ему пять с лишним. В маленьких детях я плохо разбираюсь, но вот сам я совсем не помню, что со мной происходило до трех лет.
— Но вы взрослый, — возразил Пьер, — и сейчас вы не знаете, что помнили, когда вам было пять.
— Верно, — задумчиво сказал Хилари. Допустим, Пьер прав, и, увидев этого мальчика, он каким-то образом поймет, его это сын или нет; и тут же у него в голове промелькнула мысль: если Пьер будет с ним, он не сумеет отвергнуть ребенка. По-новому, с опаской взглянул он на Пьера — он осознал, что тот как-никак может оказаться его противником.
— Скажите, что вы собираетесь делать с ребенком, если он действительно ваш сын? — каким-то совсем другим голосом спросил Пьер. — Вам есть куда его взять, или у вас по-прежнему нет собственного пристанища?
— Пристанище есть, меня на прошлой неделе демобилизовали, — ответил Хилари, — но все равно я не очень понимаю, что стану делать с ребенком. Сейчас мы с Томасом снимаем квартиру в довольно красивом доме неподалеку от Риджент-парка — Томас мой друг, мы жили с ним вместе в Париже до того, как я женился, — но в такой квартире ребенка держать не станешь. — Хилари с удовольствием представил красивый небольшой дом, в котором они сняли квартиру, книги, граммофонные пластинки, уединенность, одиночество. Жизнь, конечно же, без всяких треволнений, ведь они с Томасом всегда спокойно и с уважением относились к успехам друг друга… Даже подумать невозможно, чтобы в это убежище вторгся ребенок. — Кроме того, за ним некому ухаживать, — прибавил он.