Она повернула ручку двери, и они вошли в класс. Тридцать мальчиков мигом вскочили, сложили высоко на груди руки и обратили лица к посетителям.
— Это мсье Уэйнрайт, он приехал из Англии, — сказала мать-настоятельница. — А это, мсье, мадемуазель Люсиль, она приходит учить наших мальчиков истории и географии.
Хилари пожал руку молодой женщине, которая и не взглянула на него, видно, отчаянно смущалась.
— У вас сейчас урюк географии, не так ли? — любезно сказала мать-настоятельница. — Кто назовет мсье Уэйнрайту столицу Англии? Ты, Луи? Ну что ж, — и она указала на кучерявого черного мальчонку.
— Лондон! — с широчайшей улыбкой сказал он.
Мать-настоятельница, учительница и дети выжидающе смотрели на Хилари.
С такой аудиторией ему легко было разговаривать.
— Молодец, Луи! — восхищенно сказал он. — В твоем возрасте я наверняка не знал столицу Франции.
Все мальчики заискивающе заулыбались ему, и так явно было, до чего же им хочется, чтобы передышка от урока продлилась подольше.
Но все шло по заведенному порядку. И мать-настоятельница сказала:
— Что ж, не станем больше мешать вашим занятиям. — Подождала, пока Хилари любезно поклонился на прощанье мадемуазель Люсиль, и пошла к дверям.
— Я думал, детей учат сестры, — в некотором недоумении проговорил Хилари.
— Нет, мы не обучающий орден. Наше дело опекать мальчиков, а учителя ежедневно приходят к ним из города. Теперь сюда, — сказала она. — Во втором классе урок чтения, его ведет мадам Лапуант.
В мадам Лапуант сразу был виден профессиональный квалифицированный учитель. К стенам ее класса были приколоты булавками разные картинки, детские рисунки карандашом, иллюстрации из учительских журналов. Была она полная, средних лет, и с настоятельницей они поздоровались со спокойным’ уважением знающих свое дело коллег. Здесь был соблюден тот же шаблон. Рыжеволосый Роберт прочел вслух басню про лису и кусочек сыра, Хилари, к восторгу мальчиков, сказал, что хотел бы и сам так же хорошо произносить французские слова, после чего снова вышел в коридор.
— А теперь мы пойдем к самым старшим мальчикам, им преподает математику мсье Меркатель. Должна вам сказать, ему единственному из моих коллег известна истинная причина вашего приезда к нам. Я знаю, он очень хочет побеседовать с вами о Жане.
И когда вслед за матерью-настоятельницей Хилари направился в последний по коридору класс, его естественное удовольствие от пребывания в уже знакомой роли почетного гостя померкло.
В этом классе мальчики тоже мигом вскочили и скрестили руки на груди; большие мальчики, и как будто более крепкие и взрослые, чем их английские сверстники, мелькнула у Хилари мысль. Но всерьез его заинтересовал учитель — тот шел им навстречу, протянув для пожатия руку.
Как похож на англичанина, подумалось Хилари, но нет, не англичанин. Он мог быть уроженцем любой страны, этот небольшого роста, худощавый, седоволосый джентльмен с приятной улыбкой и спокойным взглядом голубых глаз, истинно добропорядочный и скромный европейский интеллигент.
— Мне кажется, мсье, сегодня у вас урок геометрии? — сказала мать-настоятельница, представив их друг другу. — Не знаю, интересен ли вам этот предмет, мистер Уэйнрайт?
— Поэты редко интересуются геометрией, — заметил мсье Меркатель, с улыбкой глядя на Хилари, и тот невероятно обрадовался, что учитель сам по себе признал в нем поэта, а не только отца, который ищет пропавшего сына.
— Даже в назидание вашим мальчикам не могу сделать вид, будто мне интересна геометрия, — громко сказал он, дружелюбно улыбаясь классу. — Но, быть может, среди них тоже есть поэты, и они питают к геометрии те же чувства, что и я?
Все засмеялись, а мсье Меркатель сказал:
— У нас Жорж большой мастер писать стихи, которые никак не связаны с уроками. — Высокий мальчик в первом ряду застенчиво и смущенно хихикнул.
— Но не думаю, что его стихи когда-нибудь удостоятся такой же известности, как ваши.
Теперь потребности мальчиков были удовлетворены, и их можно было предоставить самим себе, а трое взрослых, стоя у доски с чертежами, вполголоса разговаривали.
— Не посидеть ли нам с вами как-нибудь вечерком в кафе, мсье, чтобы получше познакомиться? — предложил мсье Меркатель.
— С величайшим удовольствием, — искренне ответил Хилари; он подумал только о приятной встрече, но у него и в мыслях не было разговора о сыне.
— Завтра? — предложил мсье Меркатель, Хилари согласился, и он продолжал: — Тогда в восемь я за вами заеду? Вы в каком отеле остановились?