Я едва дождался окончания спектакля. Выпроводив всех, Нэнси закрыла дверь и устало прислонилась к ней.
«С приездом, девочка!» — вздохнул я в ухо Нэнси, и она вздрогнула от холодного воздуха.
— Чертов дом, ненавижу его! — девушка отлепилась от двери, подошла к основанию лестницы и прислушалась.
«Да, спит твой братец! Я проверял».
Нэнси кивнула, будто услышала мои мысли и прошла в зал, где постелила на диване. Я позволил девушке выспаться и набраться сил. Не стал тревожить сон, но так хотелось дернуть за ногу…
***
Часики тикали. Секундная стрелка замаялась скакать по кругу, убегая от моего пристального взгляда. Я откровенно скучал. За окном наметился рассвет, и я проголодался.
Ночь — лучшее время для утоления голода, когда тьма обволакивает жертву, и ей страшно. Что говорить, когда за спиной несчастного вырастает двухметровая тень, дышит в затылок холодом и кладет на плечо когтистую лапу? Визг опьяняет, феромоны страха насыщают дьявольский аппетит. Мм, еще бы капельку крови на десерт…
Я бросил голодный взгляд на девчонку. Она свернулась на диване, плед наполовину сполз на пол. Волосы рассыпались по подушке. Такой лакомый кусочек! Я не удержался, подполз ближе. Нэнси заворочалась, но не проснулась. Рука выскользнула из-под головы и свесилась с дивана. Я обнюхал нежную девичью кожу от локтя до запястья, тонкие пальчики с коротким аккуратным маникюром. Лизнул мизинец. Нэнси машинально сжала руку в кулак и снова расслабилась. Я фыркнул и от холодного воздуха по руке побежали мурашки.
— Что тебе снится, Нэнси? С какими монстрами ты сражаешься во сне? Тебе страшно, Нэнси?
Я склонился к самому уху и шептал леденящие душу слова, загонял разум девушки в непроходимые чащи, обдавал кожу холодным дыханием, заставляя вздрагивать ее тело.
— Нэнси! — крикнул я, и девушка в ужасе подскочила.
— Приснится же такое, — выдохнула она, приложив руку к груди.
Нэнси осмотрела комнату, бросила взгляд за окно.
— Который час? — потянулась к часам на журнальном столике и, щурясь спросонья, посмотрела на циферблат. — Пять утра. Какого черта?
«Я просто голодный», — невозмутимо ответил девушке, но Нэнси не услышала и не увидела меня.
В планы не входило пугать девицу до смерти. Она соберет вещи и уедет с братом. Я же хотел, чтобы они остались.
— Черт! — выругалась Нэнси и скинула плед. — Надо съездить за вещами в общежитие, потом в ритуальное агентство. Господи, как теперь с колледжем поступить? Еще работа в кофейне! Там меня отпустят ненадолго, но после… О, черт! Мама, как ты могла так поступить со мной? Ты перечеркнула всю мою жизнь!
Надо мной пролетела вазочка для фруктов, врезалась в стену и разлетелась на тысячи осколков. Нэнси всхлипнула, соскользнула на пол возле дивана и зарылась лицом в плед.
— Нэнси! — тонкий голос воззвал сверху.
Я вскинул голову и увидел пацана. Он сидел на верхней ступеньке и смотрел сквозь деревянные балясины перил.
— Почему ты так рано проснулся? — девушка наспех утерла слезы и шумно выдохнула.
«Ты еще спрашиваешь? Я меньше шума создаю по ночам!»
— Услышал крик, — признался малыш.
— Иди в кровать, спи еще, — распорядилась Нэнси.
— Я не хочу, — канючил пацан.
— Марш в детскую! — прикрикнула Нэнси. — У меня куча дел, дай сообразить.
— Ну и делай свою кучу, а я с Джеком посижу.
— С кем? — воскликнули мы с Нэнси в один голос.
— С Джеком, — просто ответил малыш, — разве ты его не видишь? Он рядом с тобой стоит.
Нэнси взглянула сквозь меня, посмотрела на пацана и пожала плечами:
— Ох, уж эти выдуманные друзья…
— Он не выдумка! Он существует! — крикнул пацан.
— Мартин! Перестать! Иди в детскую! — приказным тоном велела сестра.
— Я пойду только с Джеком, — малыш поднялся и топнул ногой.
— Бери Джека и иди! — отмахнулась Нэнси.
— Пойдем! Что застыл на месте? — малыш смотрел на меня и махал призывно рукой.
Я ошарашенно переводил взгляд с брата на сестру, поражаясь людской наглости и детской непосредственности. Нэнси махнула рукой и ушла на кухню.
— Я не понял, ты мне имя придумал? — от возмущения в голосе сквозил фальцет.
— Тебе не нравится имя Джек? — переспросил пацан.
— Мне не нравится, что ты дал мне имя! — рявкнул я. — Может, еще на поводок посадишь?
— Но ты же не собака, — резонно заметил Мартин.
— И на том спасибо, — раскланялся я.
Нэнси вышла из кухни, услышав, как брат с кем-то беседует. Снизу вверх недоуменно посмотрела на Мартина. Уверен, в голову Нэнси закралась мысль показать пацана психиатру. Бедный малыш! А беда лишь в том, что он обладает способностью видеть запредельный мир. Интересно, насколько далеко простираются его возможности? Пока о Мартине знаю только я, но новости разлетаются быстро. Сколько сил, терпения и мужества хватит Нэнси прожить в этом доме?