Напряжение в воздухе становится ощутимым. Один из похитителей бросает взгляд на меня.
– Девочка-то зачем?
– Девочка моя, – спокойно произносит Цербер, его взгляд цепкий. – Убери руки, сука, если не хочешь их лишиться.
– Твоя? – усмехается похититель. – Не знал, что ты любишь малолеток.
Тут уже приходит моя очередь огрызаться, но от страха я забываю, как это сделать. Просто краем сознания фиксирую, что то был камень в огород моего несоответствующего возрасту внешнего вида.
Цербер отвечает тихо, но его голос пронизывает до костей:
– Скажешь про неё ещё хоть слово, и я лично оторву тебе голову.
Фургон останавливается спустя пятнадцать минут, дверь открывается, и холодный воздух хлещет в лицо. Меня грубо вытаскивают наружу. Спотыкаюсь, падаю на колени, но меня тут же поднимают и толкают вперёд.
– Руки убрал, – рычит Цербер, пытаясь вырваться. Один из похитителей бьёт его прикладом в бок, но он лишь морщится и усмехается:
– Как обычно. Тупые шавки, действующие по одному сценарию.
– Заткнись, – шипит один из мужчин и толкает его сильнее.
Меня тоже ведут за плечо, сердце колотится. Мы оказываемся в заброшенном здании с облупленными стенами и запахом сырости. Нас усаживают на металлические стулья и приковывают наручниками к трубам.
– Уютненько, – усмехается Цербер, словно сидит дома. – Чаёк и печеньки будут? Или в этом притоне только растянутые гандоны, из которых вы молоко лакает, сосунки?
Его слова выводят похитителей из себя. Один из них бьёт его в лицо. Я вздрагиваю, морщась.
– Хватит! – кричу, но мой голос слишком слаб.
– Бьешь, как баба. Ещё попробуй, – усмехается Цербер, сплёвывая кровь. – Может, получится лучше.
Его снова бьют, на этот раз в бок, но он остаётся невозмутимым.
– Прекрати, – шепчу я сквозь слёзы, – пожалуйста…
– Тихо, Малышка, – неожиданно спокойно говорит Цербер, поворачивая голову ко мне. Его взгляд мягче, чем я ожидала, но в глубине всё та же сталь. – Это просто пешки. Они хотят запугать нас. Ты же умная, понимаешь это.
– Но они… – начинаю я, но он перебивает:
– Никаких «но». Просто сиди и дыши. Всё под контролем.
Его слова странно успокаивают. Как он может быть таким спокойным?
– Ты не боишься? – выдавливаю я.
– Кого? Этих уёбков? – усмехается он. – Малышка, таких я на завтрак ем.
В этот момент к нам подходит один из похитителей. Его лицо скрыто, но голос насмешлив:
– На этот раз ты не выйдешь сухим из воды, Цербер.
Цербер лениво поднимает голову:
– Ты вообще кто такой? У меня собаки на цепи солиднее выглядят.
Похититель замахивается, но другой его останавливает:
– Хватит. Пусть остынет. Ждём босса.
Они уходят из комнаты, оставляя нас в тягучей тишине, нарушаемой лишь моим сбивчивым дыханием.
– Тебе не больно? – шепчу я, не в силах больше смотреть на его окровавленное лицо.
– Это не боль, – хмыкает он, оборачиваясь ко мне. – Боль — это когда тебя предают те, кому ты доверял. Всё остальное — ерунда.
Его слова заставляют меня дрожать.
– Ты же не железный, – пытаюсь возразить, но он качает головой.
– Аня, если нас разлучат, не теряй голову. Неважно, что они скажут или сделают, – его голос твёрдый. – Помни, я вытащу тебя. Мы же в одной команде, помнишь?
Комок подступает к горлу. Как он может шутить в такой ситуации?
– А если они тебя… – начинаю я, но он перебивает:
– Никто не тронет меня. Они знают, кто я. Эти шавки слишком мелкие сошки. Их даже моя тень пугает.
Он говорит так уверенно, что я почти ему верю.
– Ты ведь сказал, что не боишься, – шепчу, пытаясь ухватиться за его уверенность.
Он усмехается:
– Правильно. Бояться — удел тех, кто уже проиграл. А я никогда не проигрываю.
Его слова звучат так, словно он абсолютно в них уверен.
– Ты справишься, Малышка, – продолжает он мягче, чем я ожидала. – Ты сильнее, чем думаешь.
Я молчу, ловя его взгляд. В этот момент он кажется несокрушимым.
– Я не могу потерять тебя, – неожиданно для самой себя шепотом признаюсь я.
Что там говорила? Что я сломанная? Да какая разница, когда перед глазами происходит… такое!
Он чуть улыбается, и от этого тёплого проблеска мой страх на миг отступает.
– Не потеряешь, – отвечает он спокойно. – Не сегодня.
Тишина снова окутывает комнату. Я смотрю на Цербера — разбитого, но несломленного. Его плечи напряжены, кровь запеклась на губе, но он всё ещё кажется сильным.
– Ты как? – спрашиваю тихо, слыша удаляющиеся шаги за дверью. Видимо, наши конвоиры пошли встречать своего босса.