— Так за что тебя к нам? — Рейф не удержался от любопытства.
— Прилюдно усомнился в уме и сообразительности одного хлыща.
— Даже так?
— Угу, — Нотэм совсем расслабился, сидел, запрокинув голову, глядя на капитана снизу вверх, и не испытывал сколь-нибудь видимых неудобств.
Неудобство испытывал сам капитан, чувствуя себя занудой, оскорбленным высшим чином и просто любопытным болваном — и все это одновременно. Младшего техника стоило бы осадить, поставить на место и однозначно подать рапорт — пусть разбираются с его поведенческими особенностями когнитивные психологи при штабе, не место ему в армии. Но вместо этого Рейф неожиданно для себя присел рядом на теплый и внезапно ставший мягким пол… Пришлось признать, что любопытство победило. Нотэм уставился на него с изумлением и от этого самого изумления забыл ерничать, сразу став беззащитнее. И старше. Это длилось недолго, уже знакомое выражение лица скрыло правду, но Рейф был уверен, что понял и почувствовал странную смесь эмоций, разобраться в которой не было возможности, только барахтаться, ощущая то острую жалость и желание помочь, то желание наорать и заставить слушаться. Рейф усилием воли взял себя в руки.
— Так откуда тебя к нам занесло, техник? — ровно спросил он.
— Из Высшей Академии Первого Космического флота, — после паузы ответил Нотэм.
Рейф присвистнул:
— И младшим палубным техником? Вам же там довольно высокие звания присваивают, чтобы вот так, в рядовые?
— Я на выпуске отличился, еще не успели присвоить, — Нотэм усердно изучал ползающие по квадратам зеленые точки, которых стало изрядно больше. — Больше половины корабля уже убрано, остался пищеблок и личные каюты. Разрешите идти, капитан?
— Иди, — отпустил его Рейф и спросил уже вдогонку, разглядывая обтянутую серым комбинезоном спину:
— И на кого же ты учился, техник?
Нотэм развернулся, сдул лезущую в глаза челку.
— Папенька хотел видеть меня дипломатом, — чопорно сказал он и отвесил шутовской поклон.
========== Глава 2 ==========
В коридоре давно уже никого не было, а Рейф все никак не мог успокоиться: дипломатом, ну надо же!
На мостике особо делать было нечего; от скуки проверив расчеты штурмана и найдя погрешность в пять десятитысячных градуса приемлемой, Рейф затребовал личное дело Адиза Нотэма. Не то чтобы он хотел найти в сухих строчках характеристики и послужного списка что-то интересное и не то чтобы он не доверял словам самого техника, просто любопытный болван, которого ненадолго удалось унять там, в коридоре, опять вылез и не давал спокойно сидеть и глубокомысленно отслеживать на развертке карты медленно ползущую относительно абсциссы точку. Искин неожиданно беспроблемно и даже быстро выдал требуемое. Штурман косился, но молчал, и Рейф был благодарен ему — придумать причину такого пристального интереса сходу не получалось. На самом деле долго изучать в личном деле Нотэма было нечего. Исключительно скупая биография. Разве что место рождения Мерегерн могло дать пищу для размышлений, но и той пищи было до обидного мало; мерегернцы не любили покидать свой мирок, не жаловали и гостей… Прямого запрета на посещение планеты не было, но волокита с оформлением пригласительного ваучера отбивала охоту связываться даже у самых упертых.
Самый главный сюрприз Нотэма таился в дате рождения, в переводе на всеобщее приведенное время, ему было уже около двадцати пяти. Рейф побарабанил по подлокотнику, что-то настораживало, но что именно, он понять не мог. «Слишком мало данных», — вклинился в его размышления искин. Рейф едва не подскочил от неожиданности, это был едва ли не первый случай прямого взаимодействия. Он попытался поддержать контакт, но искин счел свою миссию выполненной и неформально общаться не пожелал.
Название школы, которую окончил Нотэм, ни о чем не говорило Рейфу. Скорее всего, она была неплохой, раз выпускник смог поступить в элитную академию «на дипломата», тут Рейф хрюкнул от смеха, но под удивленным взглядом штурмана быстро взял себя в руки. Больше всего места занимал перечень «заслуг» курсанта: два выговора, без счета запретов на увольнительные, однажды Нотэм попал на гауптвахту и семь раз подвергался дисциплинарным арестам… Тем не менее, он смог дотянуть до последнего курса и даже получил бы назначение, как и любой другой выпускник.
— Дипломат!
— Что? — штурман оторвался от изучения кривых на экране и недоуменно посмотрел на Рейфа.
— Нет, ничего, — он помотал головой. — Не обращай внимания.
С другой стороны, Нотэм мог стать дипломатическим курьером, кажется, в некоторых миссиях до сих пор востребованы бравые парни с прикованными к запястьям чемоданчиками.
«Мало данных, мало данных», — вновь ожил искин. «Без тебя знаю, — огрызнулся Рейф. — Вот и займись поиском информации!». «Не представляется возможным», — заявил искин и отключился. Рейф мог бы поклясться, что он обиделся, если бы искусственный разум мог обижаться; хотя в случае с «Малышкой Гретхен» ни в чем нельзя быть уверенным. Одно хорошо: хоть какое-то взаимодействие с кораблем начало налаживаться.
В обед Рейф получил стакан горячего облепихового чая, во всяком случае, он так определил оранжевую жидкость в высоком стакане, и долго не решался попробовать: специфический кислый запах будил не самые приятные воспоминания детства.
— Махнемся не глядя?
Рейф хмуро посмотрел на чем-то довольного техника, тот держал правую руку за спиной и улыбался так, что немедленно захотелось дать в зубы. К сожалению, высшее командование не оценило бы такой выверт, и Рейф молча подвинул стакан на край стола.
— Спасибо, капитан, — техник забрал облепиховый чай, а взамен протянул чашку с кофе. — Мне показалось, что вам не понравился выбор искина…
— Идите, Нотэм, — сказал Рейф резче, чем хотел. — Займитесь делом и вспомните, наконец, о субординации.
— Так точно, капитан! Разрешите выполнять?
— Выполняйте!
Нотэм вытянулся во фрунт и буквально ел его глазами. Рейф в ответ уставился с холодным прищуром, зная, что обычно этот взгляд действует безотказно, и меньше минуты спустя был вознагражден коротким едва слышным вздохом. Нотэм моргнул, развернулся на каблуках и, печатая шаг, пошел прочь. Стакан с облепиховым чаем он прижимал к груди, как портативный лучемет на параде.
— Фигляр, — буркнул Рейф и в два глотка выпил тепловатый приторно-сладкий кофе.
На мостике пока делать было нечего: штурман сменился, задав искину жесткий курс, капитан своими полномочиями подтвердил, и сейчас посматривать на голографическую кривую, пронизывающую виртуальное пространство, мог бы кто угодно, даже младший техник, не к ночи будь помянут. Не будь «Малышка Гретхен» такой своенравной, то до последней точки выхода можно было вполне положиться на автопилот и наслаждаться блаженным ничегонеделанием — сигнатура пространственного прыжка не давала ни малейшего шанса на воздействие извне. Если, конечно, не прокладывать курс через черные дыры и прочие возмущения пространства.
В каюту Рейф вернулся нехотя, но пора было привести себя в порядок. Бриться он не любил, стараясь во время стоянок найти клинику или частного мастера и избавиться от лишних волос на длительный срок. Проблема была в том, что если все нормальные люди депилировали подмышки, область паха или избавлялись от излишней шерсти по телу, то ему приходилось это делать с головой. Лысина придавала ему вид брутальный и немного злодейский, в то время как отрастающий кудрявый пушок делал похожим на недотепу. Все детство Рейф боролся с непокорным нимбом вокруг головы, страдая от невозможности выглядеть как обычный парень. С возрастом он смирился, стал бриться под ноль и в противовес девственно чистой макушке отрастил бородку — два клинышка по бокам, что придавало ему вид зловещий и однозначно опасный.