Но Матвей…
— Ты чего трясёшься? — приобнимает меня Волков, растерев плечо. — Холодно или отца моего боишься?
— Не говори ему об Эле, — молю Олега шёпотом, заставив остановиться. — Давай его вначале подготовим? — дрожащими руками касаюсь его щеки.
— Он ничего не имеет против детей, — недоумевает он из-за моей реакции. — Ты чего?
— Пожалуйста, — жалобно смотрю на него. — Я не хочу этих глупых вопросов сегодня. Молю!
— Как скажешь, — отвечает и, притянув, целует в кончик носа. Моё лицо обжигает огнём, и это точно не от поцелуя.
— Мне ещё долго вас двоих ждать? У меня куча дел, а я должен стоять и любоваться на то, как вы облизываете друг друга? — рычит на нас Воронцов.
Опускает пустой стакан на стол с таким грохотом, будто бы готов им черепушку мне вскрыть. Его губы сжимаются в тонкую полоску. Он хмурит лоб, и на переносице появляется складка.
Он разозлился еще сильнее.
Вздрагиваю и издаю испуганный вздох.
— Отец, ты её пугаешь, — недовольно кидает Олег Матвею.
— Неженка? — хмыкает Воронцов. — Не думаю. А если вдруг да, то где дверь, она знает. Я становиться другим не собираюсь из-за нее. Я такой… — разводит руками, будто оправдывается. — Плохой.
— Отец!
— Повторяю, мне ещё долго вас ждать? — вздёргивает бровь.
— Уже идём, — отвечает ему Волков и шепчет мне: — Извини. Он не в духе.
— Сходи за вином, Олег. Спроси, какое будет твоя дама, и иди, — отсылает Матвей сына и садится в изголовье стола, вновь взглядом в меня врезавшись.
— Я не пью. Ты же знаешь, — шепчу своему парню. — Возьми что-то себе и отцу. Мне не нужно.
— Возьму белое.
— Хорошо.
Получаю ещё один поцелуй и отпускаю его. С громко стучащим сердцем оборачиваюсь к Воронцову.
Долго смотрим друг на друга, и лишь звук двери где-то вдалеке заставляет его заговорить.
— Уходи, Маша, — его голос звучит глухо и хрипло. — Просто разворачивайся и покинь мой дом. Затем пришли Олегу сообщение о том, что вы расстаётесь.
— Я сама решу, как мне быть, — с вызовом кидаю.
— Убирайся из моего дома. Пока он не пришёл.
— А если я его люблю? — делаю шаг к Воронцову. — Если я хочу быть с ним?
— Разлюби. Перехоти, — чеканит властно и безапелляционно. Говорит тем голосом, в который я когда-то влюбилась.
Власть. Сила. Мощь. Все это было и есть в нем. В Воронцове, который может пойти по головам. Который влюбил меня в себя тогда.
— Я не могу, как ты, — подаюсь к нему ближе, нагнувшись над столом. — Я не могу говорить, что люблю, а затем выкинуть человека из своей жизни, как щенка.
— Научись.
— Ты издеваешься?! — восклицаю, не веря, что он такое может говорить. Дело уже не в наших отношениях, а в моих с его сыном. Это не касается его. Он не может решать.
Паника сменяется злостью и обидой. В одну секунду хочется растоптать его и убить.
Хочу показать этому коварному человеку, что у него больше нет власти надо мной.
— Убирайся, — повторяет злее и настойчивее. — Я не хочу рассказывать своему сыну, что его девушка когда-то была в моей постели. Ты его знаешь. Он это не оценит.
— Он меня любит! — заявляю уверенно.
Таким голосом, чтобы он понял. Понял, что только нам с Олегом решать, как быть дальше.
Он не имеет права распоряжаться нашими жизнями.
— Разлюбит!
Сглатываю и отвожу взгляд.
Хочу уйти, но я обещала Олегу, что все будет хорошо. Что я не поддамся на провокации его отца. Что выдержу любую издевку, но на деле все оказалось в сотни раз сложнее.
Я не выдержу этого вечера. Обязательно сорвусь. Или хуже — вернусь к тому, с чего начиналась моя жизнь без Матвея.
Выпрямляюсь и тяжело вздыхаю.
— Я тебя ненавижу, Воронцов! — цежу сквозь зубы. — Объяснишь это ему как-то сам.
— Не забудь его бросить! — напоминает, словно я уже согласилась играть по его правилам.
— Это я решу сама.
— Не бросишь ты, это сделаю я, — кидает в спину. — Но ты никогда не будешь в моей семье! Ясно?
— Чтоб ты под землю провалился!
Я убегаю. Опять.
Только это меня не спасет…
Глава 2
Матвей
— Я взял белое, — Олег возвращается из винной комнаты с бутылкой хорошего вина. — А где Маша? Ушла вымыть руки? — сразу же обращает внимание на пропажу.
В груди разливаются и плескаются отголоски воспоминаний из той части жизни, когда мы с Лебедевой были вместе. Бьют хлёстко по ранам и заставляют вспомнить каждую мелочь.
Мог бы соврать Олегу, что Маше кто-то позвонил. Что ей пришлось уехать. Но правда всё равно ведь вскроется. К тому же этот приём я уже использовал как-то.
Я помню, как он привёл свою первую девушку знакомиться со мной. Но стоило Олегу выйти из комнаты, как она переключила весь свой флирт и кокетство на меня. Стелилась передо мной, вызывая отвращение.