- Мама! - вскочил Джош, но от дверей на него уставилось дуло автомата:
- Назад. Стой у стены.
- Что с ней? - спросила Дара, удерживая Джоша на месте.
- Немного нездоровится, - охранник помог Лоре лечь на топчан. - Скоро придет в себя.
Когда за ними закрылась дверь, парень и девушка подбежали к Лоре. Женщина была в сознании, но чувствовала себя очень плохо. У нее не было сил даже лечь поудобнее, поднять свесившуюся с края ногу, поправить подушку. Беспорядок в ее одежде тоже не ускользнул от внимания Джоша и его подруги.
- Что они с ней сделали? - парень ахнул от страшной догадки. - Неужели... Да я их тогда всех...
- Миссис Шоу? - девушка хлопотала вокруг Лоры, устраивая ее удобнее, поправляя подушку и растирая виски. - Что с вами? Вы можете говорить? Вы меня узнаете? Это я, Дара.
Лора недоумевающе смотрела на нее. Потом отвернулась к стене, уткнувшись лицом в подушку.
- Мама, что они...
Дара потянула приятеля за рукав:
- Подожди. Видишь, ей совсем плохо.
- Эй! - Джош метнулся к двери и стал бить в нее ногами. - Эй, есть там кто-то? Моя мать больна! Ей нужен врач! - он ушиб ногу и зашипел от боли. - Вы слышите?!
Дверь распахнулась, едва не сбив парня с ног.
- Спокойно, - охранник навел на него автомат. - Она сама оклемается. Не нужен врач.
- Мать вашу! - вырвалось у Джоша, который даже в школе или колледже в мальчишеской компании не сквернословил. - Помогите же ей! Что вы с ней сделали?
- Упала в обморок, - снизошел до ответа бородач и ткнул Джоша автоматом в солнечное сплетение. Задохнувшись от боли, парень упал. Лора застонала.
- Я теперь на все готова, - прошептала она. - Готова на все...
*
Через час снова загремели замки. Джош и Дара, сидящие на полу у топчана, с надеждой подняли головы. Вдруг им скажут, что они свободны. Но уже знакомый бородач обратился к Лоре, которая полулежала на топчане:
- Миссис Шоу, вас зовет шеф.
Лора сбросила плед, в который закуталась, и встала. Без кардигана она мерзла. На нервной почве женщину знобило. Лора была гипотоником.
- Вам лучше? - конвойный тронул ее за руку, чтобы подтолкнуть в дверях, и ощутил ее дрожь.
Лора молча кивнула и вышла.
Джош заметался по комнате, ругаясь почем зря:
- Если бы я мог что-то сделать! Сижу здесь и смотрю, как эти сволочи мучают маму! Я бы им головы оторвал! Но не могу. Дара, я просто слабак и неудачник...
- Джош, ты точно не поможешь матери, если впадешь в панику, - рассудительно ответила девушка. - Миссис Шоу сказала, что главное - сохранять самообладание. Вот это и постараемся сделать.
- Да, ты права, - Джош снова сел рядом с ней, и девушка прильнула к его плечу. - Это мы и сделаем.
*
- Садись, - Захир подвинул Лоре чашку кофе. - Вот, я подумал, тебе нужно согреться.
Лора молчала, ожидая продолжения, и не спеша пила кофе, уже умеренно теплый, не обжигающий рот. Женщина была, как натянутая струна. Боль от гибели Тома отступила, ее оттеснила тревога за Уилла. Он сейчас один на один с сильным опытным врагом в чужой Барселоне. Люди, которые перехватили кейс, уже показали, что способны на все. Они уже убили Тома, и Уилл может оказаться в беде... Знает ли он об испанских контактах Тома? Догадается ли обратиться к Диего Кальдерра, который работал с ними в этом деле? "Я должна выйти отсюда, - думала Лора, глотая кофе и почти не ощущая его вкуса. - Надо убедить в этом Зака, чего бы мне это ни стоило, - она вспомнила прилипчивые взгляды Захира и его признания и еле заметно передернулась. - О том, как это называется, я подумаю после, когда кейс вернется к нам, а мой сын будет вне опасности! Малютка Ло считала, что если цель того стоит, все средства хороши!"
- Тебе уже стало лучше? - спросил Захир.
- Все в порядке, - Лора отставила пустую чашку. - Зак, я говорила серьезно. Позволь мне самой отыскать кейс, а взамен требуй от меня что угодно.
Захир пытливо смотрел ей в лицо. Лора стоически выдержала этот взгляд. И ждала ответа.
- Что угодно? - спросил мужчина. - Ты отдаешь себе отчет в своих словах? Все, что я потребую?
- Речь идет о моем сыне, Зак, - Лора встала со стула. - Да, за его спасение я готова заплатить любую цену.
Захир не спеша приблизился. Лора сжала губы, чтобы не застонать и не содрогнуться. Человек, которого она помнила еще малышом, иногда на последние монетки покупала ему шоколадку или билет на карусель, которого учила читать и считать как старшая сестра, подтыкала одеяло и спасала от Айзека, рвущегося "прикончить этого придурка за его выходки", оказывается, в ответ испытывал к ней совсем не братские чувства и не забыл о них даже через 30 лет...
- Я часто лежал, притворяясь спящим, - прошептал ей на ухо Захир, - и все слышал, а то и видел. Боялся, что попадусь, вы бы меня тогда убили. Я сходил по тебе с ума, Ло, и бесился, когда ты обращалась со мной, как с сопляком, - он поцеловал Лору в висок, щеку, впился ртом в ее губы. Она стояла, не двигаясь, по-прежнему зажмурив глаза и сжавшись под поцелуями Захира, под его руками, которые скользили по ее телу.
- Ты так напряжена, - Зак поглаживал ее по спине, подсунув руки под ее майку, массируя окаменевшие мышцы. - Расслабься, Ло. Хоть раз притворись. Открой глаза. Ты чего-то боишься? Или я тебе неприятен?
Лора задыхалась от запаха дешевой туалетной воды, сигарет и крепкого кофе, распространяемого Заком. Жесткая щетина на щеках и подбородке израильтянина больно царапала ей шею и грудь. Она открыла глаза, но высоко запрокинула голову, чтобы не видеть, как Захир стягивает с ее плеч бретельки майки. Слезы застилали ей глаза, и Лора все крепче сжимала зубы, давя мучительный стон.
- Ты все так же прекрасна, - прошептал Захир, покрывая поцелуями ее плечи и грудь и возясь с застежкой ее "капри". - Нежная как весенний цветок. Почему ты не моя жена, а Тома Шоу? Почему ты не моя, Долли?
Лора против собственной воли ощутила, как ужас, отвращение и боль исчезли, и у нее уже нет сил сопротивляться ласкам этого чужого человека, которого она, оказывается, совсем не знала. Его смуглые мозолистые руки перестали причинять боль, прикасаясь к ее телу.
- И все-таки ты моя, Ло, - Захир легко, как пушинку, подхватил Лору и отнес на кушетку. На некрашеном дощатом полу осталась лежать одежда Лоры из легкой дорогой ткани, неуместно светлая и изящная в этом мрачном полутемном помещении, в мире потемневших от времени досок, грубой самодельной мебели и пыльных стен; так же странно было видеть на линялом армейском одеяле женщину с золотистыми волосами и нежной как фарфор кожей.