— Да! Вы злые и нехорошие! Папа таким не помогает, — поддерживает сестру Ася, а затем поворачивается ко мне. Берёт меня за руку и, заискивающе глядя в глаза, молит: — А давай мы уедем отсюда? Ты и мы с Тасей? Мы не хотим здесь больше жить! Твоя мама нас обижает!
— А твой папа говорит, что мы ненужные дети! — злится Тася, не сводя взгляда с главного обидчика. — Что мы беспризорники! У нас нет мамы и папы! И что скоро мы тебе надоедим, и ты отправишь нас навсегда в закрытую школу. И не будешь забирать! Никогда! А когда родится ваш с папой малыш, он будет самым главным. И мы будем папе не нужны! — жалуется, а затем начинает кричать. — Мы не беспризорники! У нас есть мама Юля, наша ещё одна мама и папа! Просто папа попал в беду! Но он скоро придёт и заберёт нас всех! Я ему на вас нажалуюсь, и он головы пооткручивает! А ещё у нас есть бабушка. И она из вас котлеты сделает! Пустит вас через мясорубку и ещё лука добавит! Вот! — выкрикивает и утирает слёзы. — Мы не одни!
— Пап, это правда? — спрашиваю отца, дождавшись, пока Тася выскажется.
Нет! Мы не останемся здесь! Сейчас же уедем! Вывести Тасю из себя… это очень постараться нужно. А довести до слёз.
Кажется, они и правда монстры!
— Кого ты слушаешь, Юля? — восклицает мужчина, которого я зову отцом. А каким он папой был мне? — Они просто наговаривают на меня! Дети, что с них взять, — безразлично пожимает плечами.
— Тася и Ася никогда не врут, — строго отмечаю. — Адам приучил их к этому…
— Брось, доченька! Кого ты послушаешь? Малявок или любимого папу? — он не сдаётся, пытается доказать, что девочки врут. Но… я верю близняшкам, а не ему.
Девочки любопытные и, возможно, могут что-то приукрасить, но врать они не будут. Сотни раз доказали.
— Я… — собираюсь сделать выбор в сторону девочек, но громкий хлопок двери обрывает меня.
Дверь в гостиную с грохотом отворяется и в комнату входит Адам в сопровождении пяти своих людей. Тех самых, которые до этого стояли у дома и заботились о нашей безопасности в доме моих родителей.
На губах мужа сверкает ухмылка, а руках пистолет. Он зол. Он в ярости. Он агрессивен, как никогда раньше.
— Стоять, — командует близняшкам и те, кивнув, ждут. Говорю же, послушные. — Я вас немного подслушал, тесть, — намеренно растягивает слова и, обойдя моего отца сзади, опирается на спинку его кресла. — Детей моих обижаешь, — подносит пистолет к шее моего папы. Мама рядом со мной напрягается. Ей страшно. За себя или за мужа? А мне одновременно хочется кинуться ему на шею и… попросить не пугать близняшек. Только… они не испугались. С восторгом смотрят на своего папочку. Точно его дети. И ДНК-тест не нужен. — Нехорошо… совсем нехорошо обижать то, что моё. Я такое не люблю и не прощаю. Я за такое наказываю, — шепчет, пугая отца не на шутку. — Деньги мои нужны. Не дождёшься! Твой бизнес не спасти. Я постарался. Вместе с твоей любимой сестричкой. Ах, да… ты её ненавидел. Ты скоро будешь бездомным. В тюрьме. Я докажу, что это ты совершил убийство несколько лет назад. Вопрос лишь в том: за одно убийство ты будешь сидеть или за два?
Кадык отца дёргается от страха, что Адам может выстрелить. И он бы выстрелил, если бы не девочки. Таким я Адама вижу… хочу сказать впервые, но нет. Я уже видела его таким.
— Пчёлка, собирай девочек, — Адам отрывается от моего отца и отходит от него. — Мы едем домой. И сделай так, чтобы мы сюда больше не возвращались. Никогда...
— Ты вышел? Как? — спрашиваю, но встав, начинаю застёгивать на девочках кофточки.
Плевать! Ничего не буду забирать! Прямо сейчас уедем. Новые вещи купим! Свои любимые плюшевые игрушки девчонки всегда с собой носят. А больше и не надо.
— Алиби появилось, — отвечает, усевшись на моё место. Мать с ужасом вскочила и теперь стоит рядом с папой.
Моему мужу в данный момент жутко весело. Иначе бы смеялся он так?
— Какое алиби? — первым спрашивает папа.
— В этот день я встречался с одним человеком, и он подтвердил мои слова.
— Почему он раньше этого не сделал? — интересуюсь я, злясь на него. Я неделю беспокоилась. Жила без него. А у него, оказывается, алиби было!
Ну, я ему дома устрою!
— Я не хотел светить этого человека, — отвечает Мюллер, ласково посмотрев на меня. — Но наивность моей жены заставила меня поменять планы.
— Почему? Кто этот человек? — спрашиваю, встав и уперев руки в бока. — И я не наивная! Просто ты меня ни во что не посвящаешь! Кто. Этот. Человек?
— Я, — произносит мелодичный и весёлый голос со стороны входа в гостиную. — Узнаёте? Могу покрутиться, чтобы получше разглядели… — оборачиваюсь в сторону двери и застываю.