чили в правах. И её, и Розу. – почти выкрикнула Синевич.
– И в чём же таком ограничили? Вроде живёте все в одинаковых номерах. Едят все одно и то же. И винтовки всем одинаково хорошие купили. И форму...
– Да в тебе и ограничили! – перебила мою речь Наташа, чуть на крик не срываясь, хотя голос понизила и говорит всё почти шепотом. Даже слух напрягать приходится.
– Интересно-интересно... – а мне действительно интересно.
– А что интересного? – голос Наташи слегка потух, – Интересного, как раз, ничего не нашли. Всё тривиально.
– Натуль, – прошу, – Ты не ходи вокруг да около, ты прямо скажи. Ты же для этого пришла.
– Да. То есть, нет. Вернее, да. Я запуталась, – мямлит девушка.
– Может мне кого другого позвать, чтобы прояснил? – предлагаю радикальный вариант.
– Не надо, – почему-то пугается Наташа, – . Я сама скажу.
– Говори.
– Не знаю, как сказать, – заводит она опять ту же пластинку.
– Да как есть, так и скажи, – я уже раздражаюсь, – Хватит рок-н-ролл крутить.
– Как есть?- удивлённо спрашивает меня.
И глаза округлила. И так они у неё большие, а сейчас совсем огромными стали.
– Ну да, как есть, – подтверждаю.
– Как есть...- протягивает задумчиво.
– Как есть, как есть, – подбадриваю.
– Ну... – мямлит, – Девчонки решили...
– Давай-давай, смелее говори: что решили?
– Не знаю, как сказать, – она опять убрала глаза в сторону.
А сама краснеет. Стоит совсем уже пунцовая. Мне тут только стеснительных путан не хватает. Скопом они все наглые, как посмотрю, а вот поодиночке очень даже разные.
– Может, простыми словами сказать попробуешь? – предлагаю вариант выхода их тупика.
– Как это? – удивляется.
– Очень просто. Взяла и сказала, что произошло, и что девчата решили такого этакого.
– Я попробую,- соглашается.
– Я слушаю.
– Ну, не получается у меня, не знаю, как такое говорить, – Наташка опять пошла себя накручивать.
– Ну, тогда не говори. Иди себе. У меня работы по горло, – и отвернулся от неё к ноутбуку.
И тут же услышал в спину её звонкий голос.
– Теперь ты будешь спать с нами по жребию.
Я моментально обернулся.
– А моё мнение не учитывается?
– Нет, – заявляет девушка, – Все решили, что так будет лучше.
– Каким это образом лучше? – удивлён, это не то слово.
– Я была против, но большинство настояло на этом, – говорит Наташа виноватым тоном, как будто в провинности какой винится, – Все так решили, только Бисянка сачканула. Сказала, что у неё критические дни. Хотя первый жребий был её.
– А ты? – спрашиваю в лоб.
– Я не хотела, – снова голову отвернула в сторону, чтобы не смотреть на меня.
И от двери не отходит. Как встала, войдя, так там и стоит.
– Не хотела, так не хотела, – говорю ей нейтрально, – Я к тебе не в претензии. Если тебя обратно не пустят, то вон на ту кровать ложись, – показал рукой, – Это Розина. И спи. А я на другую койку лягу, когда работать закончу. Свет верхний выключи только, мне и экрана хватит, – и опять отвернулся от неё к компьютеру.
Прошла минута.
Потом дркгая.
Потом погас верхний свет.
Фуу-ууу... Пронесло. А ведь на миллиметрах с истерикой разошлись. Ещё бы чуть-чуть... И я себе не завидую.
Проскрипела кровать за спиной и всё стихло.
И тут же я подумал: вот блин, началось! Коллектив почуял свою силу и пробует свои острые зубки на мне, таком нежном, трепетном и ранимом. Но мы будем решать проблемы по мере их поступления, если нет возможности вовсе исключить этот порцион из рациона. Поэтому выкинул всё из головы и вернулся к картографии.
Минут пятнадцать я спокойно работал, периодически слыша поскрипывание койки за спиной. Ворочается Наташка, не спит. Но, выкинув этот водевиль окончательно из головы, о нем подумать можно и завтра, ещё полчаса корпел над картами и даже забыл о нём, проблема, которую я решал, была важнее для всех нас.
Вчерне было разработаны все возможные пять путей доставки наших тушек в Одессу, осталось только их маршрутизировать и окончательно обсчитать нужные ресурсы. Но это уже потом, вместе с Ингеборге сядем.
Я уже потягивался, настраиваясь на крепкий сон. Когда услышал за спиной сердитое шипение. Прям кошачье.
– Жора, что ты за человек такой?
– Не понял? – повернулся я к Синевич.
– Блин, такая красивая деваха рядом лежит, а ты в компьютер уткнулся, – укорила она меня.
Ути-пуси, какие мы сердитые. Тут меня на смех пробило. Буквально за день до нашего попаданства в этот новый мир посмотрел я на видаке старую итальянскую комедию “Не промахнись, Асунта”, целиком построенную на культурном непонимании англичан и итальянцев. Так там была почти аналогичная сцена.
– Натуль, – спрашиваю, – Тебя, случаем, не Асунта зовут?
– Причем тут Асунта? – шипит, – Не знаю такую. А вот твоё поведение оскорбительно для женщины.
– Чем? – удивляюсь.
– Тем самым, – продолжает шипеть, – Я тут, понимаешь... А этот ботаник в монитор уткнулся. И только не говори мне, что я тебе не нравлюсь. Не поверю. Я вижу, какими глазами ты на меня смотришь.
Дорогая редакция! Мне шестнадцать лет и я оху...ю. Нет, я вообще отказываюсь понимать женщин. И это, между прочим, довольно больно бьёт по моей самооценке, так как я всегда считал себя достаточно проницательным человеком и искушённым ходоком по бабам. А тут туплю, как первогодок в кубрике. Не нашёл ничего лучшего, как заявить.
– Ну, ты же сама сказала, что не хочешь ничего.
– Мало, что я сказала! – возмутилась девушка, – Может я от тебя действий ждала, а ты...
– А что я? – перебиваю, – Я, как современный цивилизованный человек, так вообще против какого-либо “сексуал харасмент”.
Наташа от возмущения чуть не задохнулась.
– Ты... Даже слов не подобрать... Чурбан!
Вот как. Однако, Георгий Дмитриевич, нам гол.
День седьмой.
Новая земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 3.15
Когда проснулся на шум в коридоре, к моему удивлению, почувствовал, что хорошо выспался, хотя было ещё совсем темно.
Наташка, уткнувшись в мою подмышку, сладко сопела, вкусно причмокивая губами.
Да... Оказия, однако. Хотела – не хотела Наташа, а трахнула меня со всей страстью неземной, как любимого мужа в первую брачную ночь.
Что о ней сказать?
Искренна.
Страстна.
И неумела.
Да и откуда взять умелость, если сформировалась и устоялась привычка, что именно её очень долго обхаживают.
И ещё дольше домогаются.
После обхаживания.
И с благодарностью принимают от неё всё, что дают, сколько дают и как дают. Потому что Наташа очень красивая. С такой внешностью никакой “Камасутры” не надо. Как она это всё со школьной юности в своей провинции усвоила, так и живёт.
С типичным поведением проститутки в постели у неё нет ничего общего. Может она и не врала, когда в первый день заявляла мне с возмущением, что никогда не путанила. Тогда я не поверил: невозможно же в бардаке жить и целочкой остаться. А эскорт, хоть и не проституция в чистом виде, но, всё же, близок к ней. По крайней мере, репутационно. А там уже, как фишка ляжет. Жизнь она всегда сложнее наших о ней представлений. Она большая и в ней есть место всему. Даже тому, что не придумать.
Вот вам и весь внутренний конфликт Наталии. Когда её, нет – ЕЁ, по унизительному жребию, практически насильно, не спрашивая желаний и предпочтений, безо всякого конфетно-букетного периода отношений, сорвав трусы и лифчик, обрядив в один только халат, впихнули в мой номер и наказали до утра оттуда не появляться, иначе применят санкции, она и поплыла. Потому, как совсем по-другому себе представляла развитие отношений между мужчиной и женщиной, где секс достигнутая вершина, а не начало пути, у её подножия.
Все это Наташа в перерыве между соитиями мне со всей своей искренностью и выложила.
Оказалось, что сам вопрос с перераспределением мужского ресурса в гареме подняла Галя Антоненкова во время нашего с Ингеборгой шоп-тура по Базам. И после нашего возвращения, этот бухтёж перманентно тихо тлел по кулуарам. А потом прорвало всех разом.
Если бы я только с Розой спал, то никто бы ничего и не вякнул. Сделал чувак свой выбор и сделал. Флаг ему в руки и барабан на шею. А тут в гареме образовалась привилегированная группа, пользующаяся мной, когда остальные голодают. И такой непорядок решили устранить волюнтаристскими методами. Удивительным для меня оказалось только то, что наиболее спокойной частью гарема была его мусульманско-таёжная часть. У остальных девчат обладание моей тушкой выросло в вопрос статуса в коллективе.
Практически их окончательная договоренность выглядела так. Полгарема пользуют меня по составленной очереди, потом две ночи я провожу с Ингеборге и Розой. Потом радуются остатние полгарема и опять Роза и Ингеборге. Очередность была выявлена примитивным жребием, для пущей справедливости. Мое мнение никого не интересовало. Как и мое право на отдых. Оба-на! Картина Айвазовского “Расстрел броненосца одиннадцатью канонерками”.
Думай, башка, думай, а то панаму амазонки напялят и поздняк метаться будет. Причём не все такие неискушённые и искренние, как Наташка. Наверняка есть и мастерицы изощрённых подлянок. Только пока невыявленные.
Так во