неведомого дикого мира, если всё действительно тут так, как иммиграционный боец Оксана расписывала.
Они же делать ни черта не умеют, кроме макияжа.
Обуза, одним словом, в любом случае, кроме открытия борделя.
Вот чёрт, что же этот бордель ко мне привязался-то?
– Селянс! – я возмущенно выставил вперед ладонь, – Давайте сразу расставим все точки над “ё”. Я не ваш мужчина. И тем более не ваш сутенёр.
– Был не наш, – поддержала Розу литовка Ингеборге, она по-русски говорила с неуловимым, но очень притягательным акцентом, – Час назад. А теперь, как видишь, всё вокруг кардинально поменялось. И отношения поменялись. Остались только мы и ты, как единственный наш мужчина. Но я думаю, что мы из-за тебя не подеремся. Не тот случай. Правда, девочки?
Девочки промолчали. То ли в знак согласия, то ли в преддверии драки. Не понять. Слишком они напуганы, чтобы читать по лицам другие эмоции.
Однако надо их для начала просто успокоить, а там, как говорят в Одессе, будем посмотреть.
– Девочки, давайте не будем упиваться грядущими бедствиями, – начал я свою речь, перебегая глазами по их лицам, ловя малейшие изменения мимики, – И не надо гнать преждевременно волну. Думаю, что всё ещё образуется. Наверное, произошла какая-то ошибка с этой их новой охранной системой, – это я уже тут за соломинку хватался, и гнал эту парашу, не столько их, сколько самого себя, подбадривая, – Мы ещё все вернемся домой. И всё у нас будет хорошо. Ещё пройдете по Москве сексуальным ураганом.
– Такой большой, а всё в сказки верит, – с заднего ряда сидений засмеялась молдаванка Катя, невесёлым таким смехом, на грани истерики.
– Вот, когда вернёмся назад, тогда всё и обратно перевернём, как было, – захихикала высокая красивая деваха из второго ряда.
Ой, что это я? Они тут все красивые.
– Ты же сам выбрал нас. Причем из многих. Придирчиво, как на невольничьем рынке, – вставила свои “двадцать копеек” черненькая татарочка Буля, – Вот, теперь и заботься о нас, мой господин. Мы теперь твой гарем.
Вот так, заветное слово сказано. Слово, определяющее наши взаимоотношения на ближайший период времени.
– А зачем мне гулящий гарем? – выразил своё удивление, но, наверное, неубедительно.
– А мы тут гулять не будем. Мы только с тобой будем спать. Хочешь сразу со всеми, хочешь по очереди, – выдала чернявая хохлушка со смешной фамилией Урыльник и мерзенько так захихикала.
Пора перехватывать инициативу, а то они меня просто массой сметут.
– Да, озадачили вы меня. Назначили, значит, на должность товарища Сухова, а меня и спросить забыли. Как мне теперь с вами... Это... – секунд тридцать припоминал, – Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльчатай! Так что ли? А может мне сразу “талах” произнести?
– Нет!!! – решительно вскрикнула половина девчат, явно знакомых с мусульманской культурой, – Не бросай нас тут одних. Пожалуйста! Нам страшно!
– Кстати, ты нам вовсе не Сухов теперь, – заявила, счастливо улыбаясь, Дюля, – Сухов ты был ТАМ, а ЗДЕСЬ ты нам, как раз, как Абдулла. Вернее, вместо Абдуллы.
– А может у меня своя Катерина Матвеевна есть? Вы об этом не подумали? – это я уже за соломинку хватался.
– Так она там осталась, считай, что умерла, а мы уже здесь, в наличии, – утвердила Ингеборге.
– Мне надо подумать, – попробовал я хоть так отвертеться от этой миссии. Время протянуть.
– И думать тут нечего, – почти хором закричали “пионерки”, – Его тут такие красивые бабы уламывают, а этот сучёнок кобенится!
– Мне нужен перерыв. Хотя бы перекурить. А заодно и решить, кто я теперь для вас: ваш господин или ваш сучёнок? – быстро ответил я, и поспешно выскочил из охладившегося уже салона, на уличную жару. Если честно, то просто сбежал.
Ну, и что мне теперь с ними делать?
Бросить их тут уже не получится.
Да и нужны они мне пока. Очень нужны. Для чего, пока не скажу, боюсь сглазить.
Ладно, как говорила Скарлетт О’Хара: “Я об этом подумаю завтра”.
Может и поживу какое-то время султаном. Для разнообразия. Вдруг понравится?
Сунулся в карман за сигаретами, но в руку попался конверт с деньгами от Ругина. Чертыхнувшись, пошарил по всем другим карманам. Нет, чёрт возьми.
Вот так всегда. Одно за другое...
Теперь табак исчез.
Сигареты нашлись, почему-то в переполненной барсетке, куда я их никогда не клал.
Вот тут меня, как током и прошибло. Эврика!
В барсетке, в потайном кармашке, давно лежал мой стограммовый инвестиционный слиток золота в банковской упаковке из жесткого пластика. Так, на всякий случай. А шоб було. Чтоб честно отвечать, что имею золотой запас. Ну, и разные бывают случаи. Англичане те же несколько золотых соверенов своим разведчикам в пояс зашивают с той же целью.
Решение сиюминутных наших проблем зазвенело в голове радостными колокольчиками. Текущие вопросы теперь решаемы, а дальше будем посмотреть, как говорят в Одессе.
Снова заскочил в автобус, забыв про курево.
Встал в проходе и заявил.
– Значит так, девчата, – и видя, что не все повернулись ко мне, добавил, – Все внимание сюда!
Убедившись, что все смотрят на меня, заявил.
– Главное, для нас сейчас что?
Вопрос был сугубо риторический, поэтому не дожидаясь ответов продолжил.
– Информация! А у нас в наличии только недостаток информации. Вернее, всё, что мы знаем об этой дыре, в которой оказались, мы слышали только от одной стороны. От служащих этого пресловутого Ордена. Причем только от Иммиграционного отдела. Значит, наши знания об окружающих нас реалиях однобоки, искажены и не достоверны. Но если информации не хватает, то её надо добывать. И принимать решение только на основе более полного объема сведений. Кто у нас годится в шпионы?
– А я пойду, – сказала Ингеборге. – Мне тот охранник, который нас встречал, глазки усиленно строил. Думаю, я его быстро раскручу на любые сведения. Даже без секса, – довольно усмехнулась.
– А почему без секса? – что-то я в последнее время начал сильно тупить. Больше чем обычно. Выспаться надо.
– Ну, как же иначе, мой господин, – переливчато рассмеялась литовка, – Я теперь твоя старшая жена, и обязана быть тебе верной. Даже выполняя задание в тылу врага, – и уже откровенно хохочет.
Остальные “пионерки” тоже довольно заржали. Палец им, что ли показать? Клоуна нашли.
– А вы не боитесь того, что это я вам тут изменять буду?
Ответом мне был совсем не смех, даже не ржание, а какие-то утробные стоны и всхлипы. Как говорит Ругин: “Пацсталом”. Наконец-то мне, сегодня, шутка юмора удалась.
Новая земля. Территория Ордена, База по приёму переселенцев и грузов “Россия и Восточная Европа”.
22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 10:55
В иммиграционном отделе никого не было. Только Оксана, откровенно скучая на дужерстве, раскладывала на компьютере пасьянс.
Услышав мои шаги, она подняла голову и на автомате сказала.
– Чем могу вам помочь?
Потом, рассмотрев меня, смутилась, промямлив
– А... Это опять вы, – сказала она равнодушно, – Надумали оформляться?
– Да, это опять я. Только у меня другая проблема. Оксана, милая, не подскажете, где я могу достать какой-нибудь еды? У меня девочки голодные.
Оксана нахмурила лобик.
– Магазин орденского снабжения ещё закрыт. Он открывается в обед. В орденскую столовую вас не пустят. Разве, что в баре у Арама.
– А где это?
– Вот сейчас, выйдя отсюда, – она показала на стеклянную дверь, – Вы попадёте в гостевую зону Базы. Пойдете налево до железнодорожной станции. А там, у фонтана, увидите вывеску “Бар “Рогач”. Хозяин его добрый человек. Думаю, он вам сможет помочь.
И снова вернулась к прерванному занятию – раскладывать компьютерный пасьянс.
Я постоял ещё немного, ожидая дальнейших инструкций, но Оксана на меня внимания больше не обращала. Плюнул на неё (мысленно, конечно) и вышел на улицу и оказался в сказочном городе, сделанном из “Лего”. Двухэтажные домики были сложены из разноцветных глазированных кирпичей серо-сине-зеленой гаммы. Окна были закрыты белыми жалюзи от местного злого солнца. Выглядело это очень симпатично, и даже празднично. Над витринами первых этажей были натянуты маркизы из полосатого брезента. Прямо страна Оз. Я даже поискал глазами: где тут дорога из желтого кирпича? Но под ногами была серая брусчатка, причём не бетонная, а каменная, как на Красной площади в Москве, уложенная с наклоном к центру улицы, по которой шел водосток с периодическими ливневыми решётками из черного чугуна.
Чудны дела твои, Господи.
По пути на этой короткой улице мне попались парикмахерская, маникюрный салон, ремонт обуви, почта, ателье портного и ремонт телевизоров. Потом петь упёрся в Т-образный перекресток.
Слева доносились характерные звуки сцепок железнодорожных вагонов.
Направо была видна круглая площадь с фонтаном, через небольшой переулок.
Слева от фонтана сразу увидел большую вертикальную вывеску на двух языках: “Hotel. Гостиница”. Невдалеке от неё, над первым этажом, нависал огромный череп какого-то ископаемого чудища, весь истыканный рогами нехилого размера. Сам череп легко перекрывал дверной проем с вывеской “Бар “Рогач”.
Несколько столиков под тентом на импровизированной веранде возле бара были пусты.
Я потянул на се